Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.

Тигренок, не дойдя до двери, понял, что опоздал. Она уже вернулась и не нашла его на месте. На миг ему стало страшно — башня пылала и дрожала от её ярости, воздух кипел молниями и шипел призрачными змеями, бурлил туманными химерами и скрипел на зубах полярной вьюгой. А, к демонам! Он прошел мимо стражников, отметил удивление на их лицах… да, цветок… спрятал хризантему под полу камзола, отворил дверь… внутри было ещё хуже. Она, похоже, почувствовала его возвращение — ураган двигался к нему. Все его инстинкты отчаянно орали — беги, спасайся, куда же ты прешь, болван!!! Лунный Стриж снова послал их в Ургаш, и направился наверх, к ней.

Она стояла на последней ступеньке и ждала его. Даже если бы он не видел её целиком, вместе с её магией, он бы… испугался? Ещё чего. Что он, в конце концов, нанимался, дрожать перед ней? Или убьет, или не убьет. Если не убьет — смысл бояться? Если убьет — тем более, уже не страшно.

Хилл совершенно спокойно встретил её взгляд, сопровождаемый шквалом. Мебель в комнате расшвыряло, зазвенели жалобно стекла, книги посыпались с полок… он уперся в пол, расставив ноги, чтобы и его не снесло и не размазало по стенке. Как ни странно, удалось устоять, и цветок под полой остался цел. Было бы обидно его потерять. Второй порыв урагана он выдержал легче, и шагнул ей навстречу. Сквозь маску бешеной фурии проступило удивление, и последовал третий шквал — целой мебели больше не осталось, сквозь разбитые окна ласково грело осеннее солнце. Промелькнула мысль — что-то здесь не так. Как ему удается противостоять разъяренной колдунье, когда сама башня вот-вот треснет? Легкое тепло на шее подсказало ответ. Её артефакт защищает его от её же собственной магии. Хиллу стало немного смешно от этой мысли, и он опустил глаза, чтобы не разозлить её ещё сильнее неуместной улыбкой. Шу, похоже, так же посетило подобное предположение, и ураган прекратился. В сиреневых глазах плескалось недоумение и облегчение, и постепенно возвращалась осмысленность.

— Какого ширхаба ты вышел? Как ты посмел меня ослушаться? Тебе что, жить надоело?

Хилл удивился — в её словах послышалась не угроза, а беспокойство. Она не уверена в том, что артефакт способен его защитить? Так ведь только что проверила, можно сказать, испытала в обстановке, приближенной к боевой. Ничего себе артефактик, за такой Мастер удавится, да и не только Мастер…

— Тигренок, я что, неясно выразилась? Я велела тебе не выходить за дверь.

Хилл ещё ниже опустил голову, опасаясь встретиться с ней глазами. Она сердится не потому, что он ослушался, а потому, что испугалась за него, — Шу напомнила ему Фаину, отчитывающую их с Орисом после очередной проделки, одной рукой раздающую подзатыльники, а другой подсовывающую сладкие пирожки. Он с трудом вернул на лицо подобающее выражение — чуть раскаяния, чуть вины, — в совершенстве освоенное в детстве, и посмотрел на неё.

Подействовало.

Принцесса перестала шипеть коброй и на секунду замолчала, приглядываясь к нему с подозрением. Теперь она уже гораздо больше напоминала человека — по крайней мере, не висела в трёх ладонях над полом и не светилась мертвенно-лиловым, да и волосы перестали извиваться и плеваться молниями. Хилла охватило вдруг неподдельное раскаяние. Какого демона он провозился так долго? Хотел помириться, а вместо этого опять обидел её. Ну почему было не вернуться на пару минут пораньше? Хотя, конечно, стоило посмотреть, как Её Высочество гневается. Непередаваемо прекрасное зрелище! Куда там цунами, землетрясениям, штормам и лавинам! Такая с виду хрупкая девушка, изящные руки, гибкий стан, тоненькие косточки, вся такая грациозная и воздушная, и эти её немыслимых оттенков глаза… боги, как же хочется её поцеловать! Изысканная красота гремучей змеи, гибкость хлыста, сладость яда, нежность смерти… совершенство!

Шу не могла понять этого человека. В его глазах — восхищение? Он любуется ею? Она его чуть не убила, пусть и не желая этого, а он хочет её поцеловать? Боги, ну и нахал! И чем, простите, тут любоваться — принцесса очень хорошо знала, как выглядит в гневе. Страх божий, василиски каменеют от ужаса, мантикоры падают в обморок, а упыри самозакапываются обрато на кладбище. А этот — в восторге, будто перед ним тут одалиски танцуют. Какого демона он смеет её не бояться?

Шу опять разозлилась не на шутку. Он что, считает, что достаточно на неё посмотреть вот так, и она растает и ему всё сойдет с рук? Ладно, звездное серебро не подвело, и защита получилась на славу. Ломать не стоит. Но Тигренок всё равно свое получит.

Принцесса изобразила из себя ледяную статую, и приказала:

— Тигренок, принеси мне плеть, — снова полярный мороз, сейчас и за окном снег пойдет. Её Непреклонное Высочество изволит показывать, кто в доме хозяин? Тигренок не знал, чего она от него сейчас ждет, но ему было это неважно. Показательная казнь на месте отменялась, а плетка… тьфу. После обучения у Мастера это просто смешно.