Песнь Сорокопута

– Что ты, чёрт возьми, ко мне прицепился, сукин ты сын?! – взревел Оскар, направляясь к Уолдину. За время короткого перемирия они разошлись по разные стороны, словно боксёры на ринге. Люмьер засиял, как начищенный пятак, поднялся и устремился к разгневанному Оскару. Казалось, что перепалка с Оскаром доставляет ему колоссальное удовольствие.

Они вцепились друг в друга.

– Люмьер! – вскрикнул Гедеон, разнимая их. – Оскар!

Брату пришлось расталкивать Вортемила и Уолдина, но их силы были не равны. Двое разгневанных чистокровных, готовых растерзать друг друга, против одного измученного брата.

– Дуэль? – охотно предложил Люмьер.

– Прямо сейчас, – бросил Оскар. – Решим это дело в Запретных землях.

От природы крупный Оскар чуть возвышался над Люмьером и превосходил его в габаритах. Они встали друг напротив друга, и на их фоне Гедеон явно проигрывал в росте.

– Да я с радостью. Посмотрим, на что ты способен, а то совсем из формы вышел.

– Ты долго ещё будешь молоть языком?

– Проваливайте оба, и чтобы я вас больше никогда в своём доме не видел, – сквозь зубы проговорил рассерженный Гедеон.

Он подошёл к бутылке шампанского и, вопреки этикету, отпил прямо из горлышка. Я не знал, что меня шокировало больше: то, что Люмьер с Оскаром решили устроить дуэль, или то, что Гедеон вытворил с алкоголем. Такое поведение брата просто не укладывалось в моей голове. Что дальше? Он перестанет следить за своим внешним видом и начнёт путать носки, как Скэриэл? Я представил Гедеона в футболке с единорогом, в спортивных штанах и в разных носках, а лучше вообще босым – и вздрогнул. Это было выше моего понимания. Есть вещи, которые даже воображать страшно. Мой мир точно бы перевернулся, если бы я увидел подобное.

– Что?! – взревел Гедеон под нашими растерянными взглядами.

– Потом продолжим, – первым пришёл в себя Люмьер и, отходя, шикнул Оскару.

– Жду не дождусь, – бросил в ответ Вотермил.

– Закончили выяснять отношения?! – крикнул Гедеон. Кажется, теперь пришло время успокаивать его. – Как вы меня достали…

– Готье, если ты голоден, то перехвати что-нибудь на кухне и можешь идти в свою комнату. Мы потом поговорим, – миролюбиво произнёс Люмьер. Я нерешительно кивнул.

– Чёрта с два ты с ним поговоришь, – вспылил Гедеон. – Ни ты, – он указал на Оскара, – ни ты, – пришёл черёд Люмьера, – не заговорите с ним без моего письменного разрешения и личного присутствия.

– Нотариально заверять письменное разрешение нужно? – хмыкнул Люмьер.

– Присутствие троих свидетелей при разговоре? Или можно обойтись камерами слежения и диктофоном? – поддержал шутку Оскар.

– Вы сейчас оба доиграетесь, – недовольно произнёс Гедеон.

Люмьер с Оскаром могли цапаться сколько угодно, но было очевидно, что их двоих объединяла дружба с Гедеоном.

Я оставил их в столовой, желая поскорее оказаться в своей комнате. Мне пришла гениальная идея перелезть через подоконник, как Скэриэл, и спуститься вниз, чтобы подслушать их разговор через приоткрытое окно. Когда ещё представится случай застать всех троих в нашем доме. Проще было бы выйти через дверь, но меня могли услышать и увидеть. Двери столовой выходили прямо в холл.

Но сказать – не значит сделать. Я никогда прежде не спускался со своего этажа. Наблюдая, с какой лёгкостью Скэр осуществлял ночные вылазки, я был уверен, что это проще простого, но, перекинув ногу через оконную раму, чуть было не выпал.

Сначала я пару раз едва не навернулся, а затем мой свитер зацепился за торчащий гвоздик – я уж думал, что отброшу коньки прямо там, высунувшись из окна. Пожалуй, выглядел я как пугало, застрявшее на втором этаже; мной можно было стращать ворон да прохожих.

Очутившись под окном, я замер, пытаясь расслышать чужой разговор и надеясь, что потерял не так много бесценного времени. Вдруг я, пока боролся с гравитацией и открывал в себе навыки скалолазания, пропустил всё самое важное? Окно в столовой было приоткрыто. Брат любил холод, всегда проветривал свою комнату, но при этом не простужался. Уверен, он и в этот раз открыл окно в спальне.

Гедеон спорил с Люмьером о домашнем задании. Я слышал лишь обрывки долетающих до меня фраз. Что-то пытался вставить Оскар, но Гедеон пресекал его жалкие попытки влиться в беседу.

«Бесполезно», – пронеслось в моей голове. До меня доходило только процентов сорок от их разговора. Меня раздражал тот факт, что все усилия пошли коту под хвост. Я просидел ещё двадцать минут, замерзая, пытаясь услышать хоть что-то, но окончательно запутался в теме беседы. Они обсуждали то академию, то домашнее задание, пару раз я услышал имя «Николас», а затем доносился только какой-то бубнеж. Они то взрывались в споре, повышая голоса, то снова переходили на шёпот, как мне казалось, а то и вовсе замолкали. В такие минуты я думал о том, не уличили ли они меня в шпионаже. И понял, что пора закругляться, когда в носу стало сыро. Не хватало ещё заболеть.