Песнь Пустыни

- В принципе, не худший вариант. Судии, по крайней мере, честно выполняют свою работу и действительно пытательствуются сделать нашу вселенную лучше. В их понимании, конечно. Стало быть, ты теперь идёшь по пути познания добра и зла?

- Чего?

- Заключил договор с дьяволом.

- Можно сказать и так.

- Так в чём проблема-то? Поверь, я могу пить кровь одержимых.

- Эй, я не одержимый! Во мне не сидит чёрт.

- Угу, в тебе растёт канал связи с миром чертей. Это, конечно же, другое.

- Ладно, говори что хочешь, но я честно не знаю, безопасно ли пить мою кровь. Учитывая некоторые нюансы…

И я кратко – в двух словах – рассказал о зверях Судий и своем даре, который пришлось применить на близнецах. Когда закончил, моя новая знакомая заметно повеселела.

- Понимаю теперь, чего боишься. Не волнуйся, никакая кровь не может убить меня или отправить в мир мёртвых. Я уже мертва и проклята, не забыл? Твой архидемон и его друзья не имеют надо мной власти, так что… - она многозначительно облизнулась и, увидев, что я не спешу делиться кровью, добавила с мольбой в голосе. – Мне правда нужно. Без этого в бою от меня не будет толку. А драться придётся, и ещё как, поверь на слово.

Ладно, пусть так. Вот только…

- Хорошо, я дам тебе немного крови, но это будет означать, что мы товарищи, а товарищи не скрывают имена друг от друга.

Она скривила губы.

- Издеваешься?

- Почему? Прошу о доверии, точно также, как и ты.

Дампирша некоторое время думала, затем махнула рукой:

- Фотини, такое имя мне дала мать.

- Александр, очень приятно.

Я протянул ей правую руку для пожатия автоматически, не задумываясь о том, что в родном мире Фотини подобные жесты могут быть не в ходу, но нет, она приняла пожатие, и мы скрепили договор о сотрудничестве.

Понятное дело, что ни я не доверял ей до конца, ни она мне, но нужда и шанс выбраться на свободу творят чудеса, заставляя сотрудничать и непримиримых врагов.

Мы, к счастью, не враждовали, так что проблем не намечалось. Ну, кроме одной.

- Ну так что? – она плавно сократила расстояние и замерла передо мной, призывно глядя снизу вверх. – Немного. Пару глотков крови. С тебя не убудет.

Во взгляде женщины плескалась самая настоящая похоть вперемешку с чудовищной жаждой. Наверное, моё сравнение с алкоголиками было весьма уместным. Тем не менее, мне стало как-то не по себе. Настолько, что непроизвольно отошёл на шаг.

- Ладно, ладно, пару глотков. Но смотри, Чуча будет следить.

Она посмотрела на хомяка, сидевшего в противоположном углу дома, после чего кивнула.

- Справедливо. Давай скорее.

Вот ведь наркоманка эритроцитовая!

Ладно, обещал - терпи, будь мужиком!

Я скинул свой латанный-перелатанный плащ и закатал рукав.

- На, кушай.

С нечеловеческим проворством девушка метнулась вперёд, её зубы удлинились, а черты лица исказились, вновь потеряв человеческий вид, а миг спустя она с довольным чавканьем вцепилась в плоть.

Как ни странно, больно не было. Наоборот, по телу разлилась приятная лёгкость, голова закружилась, меня бросило в жар, дыхание спёрло. Мгновение спустя ноги подкосились, и я плавно осел на пол, Фотини же присела рядом, продолжая пиршество.

И с каждой секундой, с каждой потерянной каплей крови мне всё меньше и меньше хотелось прекращать это прекрасное, не сравнимое ни с чем действо. Я застонал от наслаждения и правой рукой прижал затылок дампирши к ране. Та чавкала и хлюпала, не останавливаясь ни на миг, и вскоре уже перед глазами моими расходились цветные круги, а в паху приятно заныло…

Но тут же всё кончилось.

Блаженство пропало, осталась лишь опустошённость да чудовищная слабость. Фотини отстранилась, глядя на меня с сожалением и виной.

- Прости, я перестаралась, - шепнула она, - слишком голодная была.

- Нор-маль-но, - я кое-как дотянулся до очередной полоски сушёного мяса и зажевал её.

Как и всегда, стоило только пище опуститься в желудок, слабость испарилась, точно её и не бывало.

- Сейчас приду в себя, - пообещал я, разглядывая подругу по несчастью.

Фотини было не узнать. Да, её одежда всё так же нуждалась в игле, а на лице и руках истребительницы нечисти застыл толстый слой грязи, но как же она расцвела!

Кожа порозовела, налилась жизнью, глаза заблестели, а губы, алые, точно две переспелых вишни, ярко выделялись на лице, волосы водопадом струились по спине и плечам, гладкие и блестящие. От неё прямо-таки било здоровьем и энергией, женщина, нет – девушка, которой не дать было и девятнадцать! – преобразилась до неузнаваемости.

И заметив мой пристальный взгляд, она кокетливо улыбнулась.

- Извини, - повторила Фотини.

Мне уже стало лучше, так что только и оставалось, что махнуть рукой.

- Не страшно. Много выпила-то?

- Угу. Обычный человек умер бы.

Я покосился на Чучу. Вот ведь предатель пушистый.

- Пи! – возразил он, правильно истолковав долгий взгляд.

- Да-да, не опасно, я понял, засранец мелкий. Припомню это ещё тебе.

- Пи-и-и!

Обиженный зверёк переместился во внутренний карман и улоговился там, явно не планируя вылезать до тех пор, пока я не извинюсь.

Я вздохнул.