Песнь Пересмешника (ЛП)

— Потому что я хочу, чтобы ты была в безопасности. Хочу видеть тебя счастливой, — протянул Петир. — Я хочу, чтобы ты правила Винтерфеллом и была провозглашена королевой Севера. Но это станет возможным только, если ты полностью будешь доверять мне. Ты можешь сделать это ради меня?

Я мигнула, пытаясь решить, можно ли доверять такому человеку, как Петир. Он просил слишком многого, но разве я просила у него меньше? Я хотела вернуться домой, а если Петир желал мне того же, не лучше ли было бы принять все его планы? Но Петир хотел, чтобы я притворялась его дочерью, к тому же ещё и бастардом. “Алейна Стоун”, — украдкой произнесла я. Звучало непривычно, как слова на чужом языке.

— Так звали мою мать, — так же тихо сказал Петир.

Когда он взглянул на меня, на его лице отразилась боль.

— Это имя означает “красивая”, — пробормотал он. — Думаю, тебе как раз подойдёт.

Я взяла кисть Петира в ладони и многозначительно пожала её.

— Конечно, отец, — промурлыкала я ему на ухо. — Зачем же ещё называть меня Алейной?

Услышав это, Петир распахнул глаза и отвернулся. С его губ сорвался лёгкий смешок.

— Ты сегодня полна сюрпризов, — пробормотал он себе под нос.

— Разве только сегодня? — пошутила я.

Петир обернулся и некоторое время внимательно вглядывался в мои ледяные голубые глаза. Наверное, он остался доволен увиденным, так как улыбнулся и произнёс:

— С моим умом и красотой Кет весь мир будет твоим, милая.

***

Я открыла глаза, сонно прищурилась и увидела серебряную брошь в виде пересмешника, блестевшую на чёрном шерстяном плаще. Я поморгала и потёрла веки тыльной стороной ладони, но брошь Петира продолжала насмешливо глядеть на меня в бледном утреннем свете. Ничего не понимаю, подумала я, и попыталась отодвинуться. Я почувствовала на себе длинные рукава плаща Петира, а его ловкие руки держали меня в своих крепких объятиях. Обескураженная своим положением, я попыталась вывернуться из рук Петира, но обнаружила, что мои ноги переплетены с его ногами. С моих губ сорвался невольный смешок — я наконец осознала, что не смогу сбежать от Петира. Теперь мы связаны друг с другом, подумала я, откинув гудящую голову на подушку и продолжая смотреть на брошь.

Моя мать сгорела бы от стыда, думала я, разглядывая серебряного пересмешника. Я в постели с мужчиной и он не мой супруг. Я должна была попросить Петира уйти, размышляла я, прикусив губу от смущения. Я так и собиралась, но кошмары снова вернулись ко мне и я не смогла заставить себя отказаться от ласковых объятий Петира.

Тяжело вздохнув, я повернулась так, чтобы видеть лицо своего похитителя. Мне было плохо видно при таком тусклом освещении, так что пришлось хорошенько повозиться, прежде чем я смогла наконец-то разглядеть лицо Петира. Я рассмотрела его слегка загибающиеся вверх длинные ресницы, чётко очерченные скулы, аккуратную острую бородку, но наиболее притягательно выглядели бледно-розовые губы. Петир не целовал меня вчера, посетила меня горькая мысль. Я и не подозревала, как сильно мне не хватает его нежных поцелуев. Я медленно наклонилась, почти коснувшись губ Петира, а затем легко притронулась к ним своими губами. Петир вдруг открыл серо-зелёные глаза и его ясный взгляд встретился с моим.

— Санса? — произнёс Петир каким-то чужим голосом.

Страх сковал меня, заставив застыть под этим загадочным взглядом. Он зачаровал меня, подумала я, ощутив, как Петир проводит рукой вдоль моей спины и останавливается на затылке. Петир медленно наклонялся вперёд, до тех пор пока я уже не могла разглядеть как следует его лица.

— Что значит поцелуй? — неуверенно спросил Петир. Он так нежно коснулся моих губ, что это едва ли можно было принять за поцелуй. Я облизнула губы, желая чего-то более продолжительного и ощутимого. Петир, должно быть, почувствовал моё недовольство. Он прошептал: “Ничего”, а затем наклонился и жадно приник к моим губам.

Я сильнее прижалась к Петиру и, к нашему взаимному удивлению, ответила на поцелуй. Петир лёг на спину, а я забралась на него, как какая-нибудь распутная шлюха; наши лица почти касались друг друга. Я осыпала Петира лёгкими небрежными поцелуями, наглядно показавшими всю мою наивность и скромный опыт в любовном искусстве. Но Петиру всё равно понравилось. Я почувствовала, как уголок его рта изогнулся в улыбке, когда я коснулась его губами. Я подняла голову, чтобы отдышаться и поймала гордый взгляд Петира. Радужка его глаз была тёмно-зелёной с оттенком серого вокруг почти чёрных зрачков. Я должна сказать что-нибудь, подумала я. Какое-то время мы лежали совсем неподвижно и только наше дыхание нарушало абсолютную тишину. Я приоткрыла распухшие от поцелуев губы, но с них не слетело ни слова. Казалось, всё растаяло в вечном безмолвии.

И тут руки Петира лихорадочно заскользили по моему стройному телу, пока он вдруг не схватил меня за попу. Я непроизвольно зашипела ему на ухо, потрясённая таким неподобающим жестом.