Пешком над облаками

Над стоянкой тщеславцев стоял такой возмущенный рев, что те на время забыли про свое хвастовство и поднялись на ноги. Их изумил вид животных, с которыми они столько раз в своих историях вступали в единоборство, но о которых знали только понаслышке, потому что никогда не углублялись в лес.

Увидев людей, звери погрозили Пыпину лапами и клыками и, сердито ворча, удалились в чащу.

— Ну, что вы опять натворили? — спросил я Пыпина, обхватившего руками и ногами острую верхушку скалы.

— Подумаешь, какие мелочи: научил медвежат не слушаться старших, обиженно ответил хулиган.

— Слезайте, Пыпин. Родители уже ушли, — сказал я, тяжело вздохнув, потому что чувствовал себя косвенно виноватым.

Не оставь я тогда свое второе «я» на берегу, ничего бы этого не случилось.

Пыпин решил спуститься, посмотрел вниз, и тут я и он сам поняли, что ему со скалы не слезть. Скала оказалась отвесной, и вершина ее уходила чуть ли не за облака.

— Помогите! — закричал Пыпин.

— Друзья, нужно что-то придумать, — озабоченно сказал я тщеславцам. Помочь ему спуститься вниз.

Тщеславцы небрежно сплюнули, заговорили:

— А что тут думать? Это дело простое.

— Чепуховое дело!

— Ерунда, а не дело.

— Оно не стоит выеденного яйца.

Я на минуту забыл, что они тщеславны, поверил, будто им и вправду ничего не стоит помочь, и поэтому очень обрадовался, попросил:

— Помогите ему, может, в конце концов, он больше не будет.

— Не буду, не буду. Хотите, дам честное слово? Но лучше обойтись без него.

— Сейчас мы его снимем. Сейчас мы ему поможем слезть. Сейчас мы вот что сделаем… — бодро начали тщеславцы. — Сейчас мы сделаем вот что… сделаем вот что…

Они никак не могли сказать, что же собираются предпринять для спасения Пыпина.

— Мы сделаем вот что, — еще раз повторили они и растерянно посмотрели друг на друга.

— Что мы имеем в виду? — спросили тщеславцы у одного из своих товарищей.

— Не знаю, — испуганно ответил тот.

Тогда они спросили второго, и этот не знал. Так тщеславцы опросили все племя. Каждый мог тут же, не сходя с места, поведать тысячу историй о своих подвигах, но никто не имел представления о том, с чего хотя бы начать.

К счастью, я вспомнил, кто такие тщеславцы, и решил надеяться в первую очередь на себя.

— Может, для начала сплести веревку? — предложил я тщеславцам.

— Может! Вот именно! Непременно нужно сплести веревку, — обрадовались они и, притихнув, осторожно спросили: — А что такое веревка?

Я объяснил, что такое веревка. Мы надрали лыка и сплели из него веревку длиной с километр. Тщеславцы так возгордились своей работой, что сейчас же решили включить магнитофон и похвастаться перед ним своей свежей историей о том, как они героически сплели изумительную веревку. Но я напомнил им, что Пыпин еще сидит на верхушке скалы и что веревку мы сплели не просто так, а для его спасения.

— Ну, а теперь вы, наверное, знаете, что делать дальше? — спросил я у них.

— А как же! Остальное нам ничего не стоит, — заверили меня тщеславцы. Сейчас мы… Сейчас мы… А что мы сейчас? — поинтересовались они у одного из своих соплеменников.

— Не имею представления, — жалобно ответил тот.

Тщеславцы снова опросили друг друга, и опять выяснилось, что никто не знает, что нужно сделать с веревкой, чтобы помочь человеку, сидевшему на скале.

— Странно, — сказали они мне, растерявшись, — мы умеем все, но почему-то с этой веревкой у нас заело.

— По веревке он спустится вниз, — пояснил я тщеславцам. — Только нужно один ее конец каким-то образом подать бедняге Пыпину, но вот каким именно, для меня это неразрешимая задача.

— Ну, это мы… — начали было тщеславцы и смущенно умолкли.

— Что же вы ждете? — закричал сверху Пыпин. — Я же сказал: больше не буду!

Я хотел ему пояснить, что положение, в общем-то, безнадежное, но не успел это сделать. Меня отвлекла большая ворона, севшая на сук в двух шагах от меня. По выражению ее глаз я понял, что сук пришелся птице не по вкусу, и, еще не зная, зачем это нужно, сказал тщеславцам «тссс…», вытянул левую руку, точно ветвь, и застыл, изображая дерево.

Ворона неодобрительно щелкнула клювом, осуждая неудобный сук, и, оглядевшись, остановила свой взгляд на мне.

Я показался ей самым подходящим деревом. Она обрадованно взмахнула крыльями и перелетела на мою вытянутую руку.

Я дал ей устроиться поудобней и затем, все еще не зная, зачем это нужно, схватил птицу свободной рукой. И тотчас меня осенила простенькая, но, как выяснилось потом, спасительная идея.

Я попросил тщеславцев подержать птицу и изготовил из кусочков кожи маленькие шоры, похожие на те, которые надевают на голову пугливой лошади, чтобы животное видело только дорогу, находящуюся перед ним. Затем я привязал кусочки кожи около вороньих глаз, закрыв ей поле обзора, к хвосту прикрепил конец веревки и, нацелив птицу точно на Пыпина, выпустил ее из рук. Освобожденная ворона устремилась прямо к верхушке скалы, по тому коридору, который она видела перед собой. Когда ворона поравнялась с Пыпиным, он взял ее в руки и, отвязав от хвоста веревку, сунул было птицу за пазуху.