Пешком до Луны (СИ)

- Не думал я, что торговцы смертью могут быть такими смешными, - Алекс заливался смехом - Джо только что рассказал ему одну из своих коронных шуток.

- Я бы предпочел прозвище «торговец жизнью», - отозвался Джо.

- То есть, ты хочешь сказать, что наркотики - это жизнь? Ну уж тут я точно с тобой не соглашусь, - всё ещё улыбаясь, возразил Алекс.

- Алекс, я не заставляю людей покупать таблетку, я даю им выбор... - и тут Джо рассказал ему то, что когда-то рассказал мне. О выборе, о шансе, о силе воли.

- Слушай, да он и правда очень и очень интересный человек, - сказал мне Алекс, когда Джо ушёл. - Немного странный, конечно, и уж до боли философ... Но интересный, очень интересный.

После встречи с Джо мы поехали обсуждать всё с Нэнси. Она была в восторге и не знала, как нас отблагодарить. А благодарности и не нужно было. Достаточно было бы того, чтобы наша идея не прогорела, и Майкл снова смог качаться на качелях и скатываться с горки, как обычный ребенок.

Я долго думала, где провести вечер, пока случайно не наткнулась на номер одного прекрасного человека ­- Чарльза Освальда.  Это с ним мы тогда познакомились на вечеринке в «Кастомс». Чарли согласился бесплатно предоставить свой замечательный театр с белыми колоннами, мраморными стенами, золотыми перилами лестниц и шикарным красным занавесом. Он также помог нам найти спонсоров, которые организуют ужин.

За два дня до благотворительного вечера я разослала приглашения. Отправила их всем, то знал и не знал Майкла. Всем, кто мог и хотел помочь.

Уважаемый человек! Носи это звание гордо и прочти до конца моё маленькое послание.

17 мая в театре Чарльза Освальда пройдет благотворительный вечер в честь малыша Майкла Мюррея. Может быть, ты его и не знаешь, но он знает тебя. Он знает всех хороших людей, даже если никогда не видел их. Дорогой мой человек, не будь же ты равнодушным. Мы ждём тебя в шесть в театре Освальда.

С уважением и почтением, Мишель Брэй.

Вечером я заехала в больницу.

- Мишель, а почему ты так давно не приходила? - Майкл смотрел на меня своими большими задумчивыми глазами и говорил тоненьким голоском.

- Потому что мы с твоей мамой готовим для тебя большую вечеринку, и всё время уходит на неё.

- Ууу... А на этой вечеринке будут разноцветные шарики? Я люблю шарики. И ещё я люблю шоколад.

- Как скажешь, дорогой, - я смотрела на него и ласково улыбалась. - Шарики и шоколад, я запомнила.

- Ты лучше запиши, а то если шариков не будет, я не приду, - с детской серьезностью сказал Майкл.

- Хорошо-хорошо, - засмеялась я, достала ежедневник и написала: шарики и шоколад для малыша Мюррея.

- Вот так, правильно, - он провёл пальцем по строчке.

- Мишель, - помолчав, снова заговорил Майкл, - а почему ты приходишь ко мне? Я ведь болею и могу тебя заразить. А тебе должно быть весело там, с другими людьми, и даже без меня.

- Глупенький, ты меня не заразишь. И не нужны мне другие люди. Мне нужен ты. А вот мы проведем эту вечеринку, соберем много-много денег, тебя вылечат, и мы с тобой пойдем кататься на горках.

- А на велосипедах можно?

- Ну если ты хочешь.

- А можно на американских горках в парке?

- Обязательно. Только ты главное будь смелым, совсем скоро врачи тебя вылечат, а тебе нужно просто надеть боксерские перчатки и добить вирус.

- Я буду как боксер.

- Именно.

- Ура! А можно я сяду в передний вагончик?

- Конечно, - я взяла Майкла за руку. Мы стояли перед большим окном и смотрели на мерцающие огни вечернего города.

- А если врачи меня не вылечат?

- Они обязательно сделают это, Майкл. Обязательно.

- Нууу... А если не смогут?

Я молчала.

- Тогда я стану таким же огоньком и буду улыбаться тебе с неба... Или нет! Я стану лучиком солнца и всегда буду греть тебя и маму сильнее всех на свете! - он радостно улыбнулся и крепко обнял меня.

Глава 34

В большом красивом театре собрались несколько сотен человек: богатых и не очень, красивых и вполне не безобразных, общительных и скрытных. Всех объединяло одно - торжественные наряды и деньги в карманах, сумках и клатчах. Деньги на лечение для маленького Майкла.

- Добрый вечер, дорогие друзья! - громко сказала я в микрофон, стоя на огромной театральной сцене.

В зале воцарилась тишина. На меня смотрели сотни пар глаз: серых, темно-зеленых, голубых, карих.