Пешие прогулки

Удачей посчитал Амирхан Даутович и то, что Кравцов, на контакте с которым настаивал Шубарин (наверняка главная причина его командировки в Москву), находился в отпуске. Хотя, узнав уже тут, на месте, что его давний товарищ по аспирантуре стал прокурором одного из районов Москвы, он отметил для себя, что при случае просто обязан спросить, какие у Кравцова в этот период находились в производстве уголовные дела, потому что они наверняка переплетались с интересами если не самого Японца, так его московских коллег, и, если копнуть глубже, обнаружатся новые источники сырья, оборудования, новый круг высоких покровителей.

В сутолоке дел, неотвязных раздумий о действиях, которые ему следует предпринять, прокурор совсем забыл о новоселье, назначенном на последнюю субботу октября. Выручил его Яков Наумович… Однажды вечером, когда оставалось снять мерку с двух-трех самых неуловимых клиентов, Яков Наумович заявился в номер, как обычно, нагруженный коробками, ящиками, свертками. Дело в том, что каждый, с кого снимали мерку в гостинице, не уходил с пустыми руками — такова давняя традиция, объяснил Гольдберг. Каждому выдавали набор коньяка или дорогого виски, банку икры килограмма на полтора, хорошей колбасы и другие деликатесы, и все это Яков Наумович периодически привозил откуда-то в номер. Укладывая продукты в холодильник, Яков Наумович спросил:

— А когда же, Амирхан Даутович, мы продукты для вашего новоселья брать будем?

Но Азларханов не растерялся — такая забывчивость могла оказаться чревата последствиями:

— Извините, Яков Наумович, я думал, что вы распорядитесь на этот счет, как только закончите свои дела. Я готов хоть завтра поехать с вами, заодно и подскажете, что следует взять — я слабо разбираюсь в деликатесах.

— А разбираться и не надо, Артур Александрович дал мне список, что нужно взять, а если появится что-то стоящее, не учтенное шефом, так на складе и без нашего напоминания упакуют — они знают вкус Шубарина.

Возвращаясь опять же поездом "Узбекистан", Амирхан Даутович мысленно поблагодарил Гольдберга за его нелюбовь к самолетам — дорога давала возможность осмыслить свое положение и принять окончательное решение. Тянуть дольше не имело смысла. Теперь, включая московские связи, он знал достаточно, чтобы попытаться отбуксировать айсберг куда следует. Ему нужно было два-три спокойных дня, чтобы привести бумаги в порядок, изъять из старых годовых отчетов управления несколько странных ведомостей на зарплату, где фигурировали любопытные фамилии, и — отбыть в Ташкент, а может, даже в Москву — это тоже следовало просчитать.

То, что в Москву его отпустили без сопровождения Коста, говорило о доверии Шубарина, хотя Амирхан Даутович допускал мысль, что могли наблюдать за ним и в столице; "хвоста", правда, он не замечал ни в ресторане, ни гуляя по улицам, впрочем, он и повода для тревоги не давал. Что ему хотелось узнать о московских связях, он узнавал, не выходя из номера в "Советской", благодаря Гольдбергу. Определился теперь для него и срок исчезновения: это должно было случиться до новоселья, может, в канун его, а может, даже в субботу, в назначенный для гостей день.

Разрабатывая свой последний план, Амирхан Даутович понимал, как не хватает ему помощника, даже просто человека, которому бы он доверял, может, тот отвез бы его в Ташкент или сразу в аэропорт, заранее позаботился о билете, чтобы прибыть прямо к самолету. Но сколько ни перебирал в памяти знакомых, довериться никому не мог — слишком многим он рисковал. Да и опекали его уж очень старательно.

И опять выручила дорога… Под мерный стук колес он вспомнил: Коста как-то обмолвился, что Джураев уже стал подполковником и возглавляет угрозыск одного из районных отделений Ташкента. Упомянул Коста Джураева потому, что тот, оказывается, лично взял в прошлом году его сокамерника по последней отсидке, взял на какой-то тайной "хате". "Заколдованный ваш друг, — мрачно пошутил тогда Коста, — ни пуля его не берет, ни нож. Сколько на него покушений было, другой давно бы уже оставил такую рискованную работу, а этот только злее и хитрее становится".

Может, следовало при первой возможности связаться с Эркином и вызвать его с машиной в "Лас-Вегас", в какое-нибудь укромное место. У Джураева вряд ли сумеют отбить его, даже если и попытаются. Он и поймет сразу, с первых слов, и наверняка подстрахуется как следует, зная, что бывший прокурор зря паниковать и сгущать краски не станет — не одно совместное дело у них за плечами. "Что ж, это тоже вариант, и пусть останется на всякий случай в резерве, — решил Амирхан Даутович. — Если не удастся исчезнуть тихо, чтобы выиграть время".

Прибыли они в Ташкент утром, встречал их на перроне Ашот. Когда они вышли на привокзальную площадь и подошли к стоянке для частных машин, увидели белоснежный "мерседес" — возле толпился любопытный народ.

— Как же Икрам Махмудович доверил тебе, лихачу, такую красавицу? — спросил Яков Наумович, когда они отъехали.