Пешие прогулки

— А тебе подарок посерьезнее: я решил твой вопрос с белым "мерседесом" — посылай человека, пусть пригоняют. Машина Санобар, которой ты завидуешь, просто колымага по сравнению с этой моделью: обивка из мягкой красной кожи, белые, из ламы, чехлы, кондиционер, бар… двести сорок лошадиных сил!

Файзиев взвизгнул от радости и пустился плясать посреди кабинета, и в этот момент вошли Ким и Георгади, неразлучные, словно сиамские близнецы, старики.

Подарки открыто лежали на столе — Амирхан Даутович не пытался их убрать, и оттого не ясно было, доволен он ими или нет. Стало шумно, и Артур Александрович, незаметно озорно подмигнув Азларханову, увел незваных гостей в свой кабинет.

Прокурор и после ухода Шубарина долго не убирал со стола дорогие презенты из Москвы: нет, он не любовался ими, хотя они не вызывали в нем и неприязни, он просто был равнодушен к ним — все эти страсти с модными тряпками и престижными вещами прошли как-то мимо него и Ларисы. Он думал о том, сколько есть путей и способов подкупа: деньгами, должностью, женщиной, машиной, модной одеждой, редкой книгой, дачей, антиквариатом, драгоценностями, спортивным снаряжением… Наверное, существует целая наука, которой в совершенстве владел Японец: он-то знал, как к кому подступиться — старому и молодому, мужчине и женщине, богатому и бедному, жадному и моту, трезвеннику и пьянице, лодырю и трудяге…

Да, внимательный человек Артур Александрович.

Амирхан Даутович вспомнил две прошедшие недели. Догляд за ним Коста в это время действительно был особо тщательным, хотя Джиоев ни о какой опасности не говорил, не предупреждал и даже не намекал, видимо, чтобы не беспокоить. Но несколько раз, выходя в гостиничный коридор, он встречал там Коста, неизменно собранного, улыбчивого, учтивого. Значит, существовала какая-то опасность, которой остерегался Шубарин? От кого она должна была исходить? От Бекходжаевых? А может, его изолировали от человека, который хотел передать ему особо важную информацию? Тогда кто же он? Не прокурор ли Адыл Хаитов? С ним ведь они так толком и не объяснились, и на поминках Ларисы им не дали возможности и минуты побыть наедине.

Прокручивая в памяти вечер в банкетном зале, Азларханов почувствовал, что, кажется, Хаитов действительно порывался ему что-то сказать, а может, даже и что-то передать. О чем бы поведал ему старый знакомый, дольше других сопротивлявшийся системе Шубарина? Надо попытаться как-нибудь связаться или встретиться с ним. Может, Хаитов так же, как и он, вступил в контакт с Шубариным с единственной целью — нанести в конце концов ему удар? Этот вариант следовало продумать и проанализировать особо тщательно, потому что Амирхан Даутович чувствовал страх прокурора перед Шубариным. Да, такой союзник, обладающий официальной властью, не помешал бы, но пока приходилось рассчитывать только на свои силы.

В конце рабочего дня Шубарин зашел к Амирхану Даутовичу еще раз.

— Поужинаем вместе по случаю моего приезда и обмоем "Роллекс", чтобы носились? — предложил он и, по привычке не дожидаясь ответа, продолжал: — Я привез кое-что из Москвы: ваше любимое баночное пиво "Дрейер" и к нему краба свежемороженного килограммов на пять. Икрам Махмудович уже отправился в "Лидо" распорядиться насчет ужина. И старики наши на краба придут… Посидим, я люблю видеть своих людей рядом, и лучше всего за накрытым столом. Это объединяет, дает чувство семьи. — Внимательнее всмотревшись в осунувшееся лицо Амирхана Даутовича, сказал неожиданно: — Что-то вы неважно выглядите, прокурор, вас гнетет наш самосуд? Но другого способа мести я, к сожалению, не знаю. У вас, мне кажется, психологический шок — это бывает, бывало и со мной вначале, надо привыкать — большое дело требует крепких нервов.

А впрочем, может, вам стоит развеяться, сменить обстановку на две-три недели, попутно и хорошим врачам показаться? Через неделю Гольдберг, наш заведующий цехом овчинно-шубных изделий, едет в Москву — как обычно, снимать мерку с нужных людей для дубленок. Не составить ли вам ему компанию, он заодно и представит вас своим клиентам, многим мы уже не первую дубленку шьем. Побудете в Москве, вы ведь там учились, тряхнете стариной. Вам забронируют прекрасный номер в гостинице "Советская", будет закреплена частная машина. Правда, Яков Наумович ездит только поездами, самолеты не переносит, но двухместное купе в вагоне СВ вам в Ташкенте обеспечат. Настоящее путешествие, три дня у вагонного окна! Ну как? Соблазнил?

— А что, прекрасная идея, — оживился Азларханов. И впрямь разрядка и отдых ему сейчас не помешали бы. Надо многое обдумать, но без посторонних всевидящих глаз. — Признаться, я напуган каким-то предчувствием беды, плохо сплю и, если бы не присутствие Коста рядом, наверное, издергался бы совсем. Конечно, если Гольдберг не возражает, я с удовольствием составлю ему компанию — я уже давно не был в Москве…