Пещеры тысячи будд

Яньхуэй встал. – Мой брат будет казнен, Шачжоу разрушен, буддийские пещеры в горах Минша уничтожены, семнадцать великих храмов сожжены, а сутры украдены. Тангуты убьют всех ханьцев.

Синдэ испытывал странное чувство, глядя, как на глазах Яньхуэя выступают слезы и катятся, катятся по щекам.

Глава 7

Через десять дней вдогонку за своей третьей весточкой вернулся Чжу Ванли. Он отсутствовал в городе почти год. Стояла середина одиннадцатого месяца, в тот день впервые прошел град. Градины были размером с большой палец взрослого человека и, падая на землю, производили оглушительный шум. Никто не осмеливался выйти из дому.

Рано утром от полководца пришло известие, что его войско доберется до Гуачжоу к вечеру. Синдэ был занят приготовлениями к приему авангарда и армии Юань-хао, шедшей следом за Чжу Ванли. Он не знал общей численности главной армии и на всякий случай приказал солдатам гарнизона собирать по всем поселениям вокруг Гуачжоу съестные припасы. Эту работу пришлось на время прервать из-за начавшегося града, но они успели вовремя.

Ратники Чжу Ванли вошли через главные ворота – той же дорогой они год назад покинули Гуачжоу. От войска в четыре с половиной тысячи человек осталось меньше тысячи. Первыми на главную площадь ступили десять верблюдов, навьюченных ручницами, за ними – Чжу Ванли. Он ехал верхом, держа в обеих руках знамена. За ним следовали три десятка всадников и уцелевшие пехотинцы.

Синдэ и Яньхуэй радостно приветствовали уставшего в битвах военачальника. Синдэ показалось, что Чжу Ванли выглядит моложе – возможно, потому, что похудел и загорел. Он спешился и подошел к Синдэ и Яньхуэю. При виде встречающих выражение лица полководца смягчилось, он произнес что-то, чего не поняли ни Синдэ, ни правитель, – Чжу Ванли сорвал голос, командуя в боях. Синдэ наклонился к нему, чтобы разобрать слова, но опять не сумел их понять. И только с третьей попытки удалось ему расслышать то, что глухим, надтреснутым голосом прошептал Чжу Ванли: «Я вернулся живой».

Синдэ взял на себя обязанности командира, выстроил солдат на площади, поблагодарил за отвагу, а потом приказал подать им лапшу и вино. Подкрепившись, люди разошлись по казармам.

Чжу Ванли, сидя в сторонке, видел все, что происходило вокруг, и молча наблюдал за своими бойцами. Потом он сделал знак Синдэ приблизиться и что-то прохрипел. Синдэ вынужден был переспрашивать много раз, низко наклоняясь к губам полководца.

– Завтра днем начнется резня. Пусть правитель Яньхуэй и жители спасаются из города.

Ухо Синдэ обдало жарким, прерывистым дыханием.

– Завтра в город войдет армия Юань-хао. Я убью этого мерзавца. Больше у меня не будет такой возможности.

Синдэ был ошеломлен. Но, справившись с волнением, он подумал, что подобный поворот событий отнюдь нельзя считать странным: скорее всего, план зрел в голове Чжу Ванли уже давно, и вот наконец пришло время действовать. Только один раз Чжу Ванли высказал намерение отомстить Юань-хао – это было во время перехода из Ганьчжоу в Сучжоу, на следующий день после того, как уйгурская царевна бросилась с городской стены. С тех пор полководец больше не упоминал об этом случае, но в его сердце по-прежнему жила ненависть к правителю Западного Ся. И по пути из Сучжоу в Гуачжоу он загадочно обмолвился о том, что давно, мол, решил, что будет делать. Теперь Синдэ понял намек.

– Ее пытали три дня и три ночи, прежде чем она согласилась стать наложницей Юань-хао, а в конце концов она покончила с собой. Теперь этот негодяй получит по заслугам. – Если бы мог, Чжу Ванли выкрикнул эти слова, но клятва мести прозвучала едва слышно.

– Какие у вас были отношения… с ней? – Синдэ задал вопрос, уже давно мучивший его.

– Я любил ее, – вздохнул полководец.

– И все? Просто любили?

Чжу Ванли помолчал, а потом поднял голову и проговорил:

– Не знаю, что испытывала она ко мне. Знаю только, что я ее любил. Овладев ею впервые, я понял, что не смогу без нее жить. Я и сейчас ее люблю.

Слова Чжу Ванли было трудно разобрать, однако Синдэ услышал главное. Значит, Чжу Ванли овладел уйгурской царевной. Это все-таки случилось. Теперь, когда смутные подозрения оправдались, Синдэ почувствовал, как сами собой у него сжимаются кулаки, но нечеловеческим усилием воли сдержался.

– Откуда у вас это ожерелье? – тихо спросил он.

– Когда Юань-хао забирал ее у меня, мне захотелось оставить что-нибудь на память. Я коснулся ее ожерелья, она сама сняла его с шеи и отдала мне. – Чжу Ванли резко вскинул голову и с вызовом посмотрел в глаза сопернику, будто желая сказать: «Только попробуй усомниться!»

Синдэ молчал. И тогда полководец опять заговорил:

– Я все равно убью Юань-хао. Поступай как знаешь. Если не хочешь присоединиться ко мне, уходи из города.

– Я останусь с вами. Думаете, я боюсь Юань-хао? Думаете, убегу?