Пещерные голуби

— Узнал! Вот это хорошо, значит голова соображает! — радостно ответил Семён Поликарпович. Он уже присел рядом и, открыв войсковую фляжку, стал аккуратно заливать её содержимое в рот Алексею. — На рыбалку я сегодня пораньше пришёл. Думаю, пока утром прохладно, окушков половлю. Не успел я и удочки забросить, как смотрю от леса идёт кто-то. Сначала думал рыбак ещё какой. А потом смотрю идёт качается, и удилищ не видать. Ну, думаю, значит пьянь какая. Когда ты упал я, сначала, не хотел идти. А потом решил, жалко, вдруг знакомый. Подхожу, а тут ты.

Алексей уже выпил почти полфляжки, но жажда никак не проходила.

— У тебя, Лёшка, вся голова в крови. Кто же это так тебя приложил то?

— Не знаю.

— Ты вот что, полежи теперь здесь. Я тебе сейчас плащ свой постелю и пойду за подмогой.

Семён Поликарпович снял плащ и постелил его на землю. Алексей с помощью старика с трудом переполз на него.

— Всё, лежи не вставай. Жди меня здесь, я быстро.

— Уж точно не уйду, — еле проговорил Алексей удаляющемуся Семёну Поликарповичу.

Алексей закрыл глаза и на какое-то время отключился. Очнулся от звука приближающейся машины. Вскоре к нему подошли две женщины в белых халатах и Семён Поликарпович. Осмотрев Алексея женщины сделали ему укол. Наконец-то боль стала отступать, на веки накатилась тяжесть. Женщины аккуратно обработали рану на голове. Никакой боли уже не было, молодой человек медленно проваливался в сон. Как его положили на носилки и перенесли в машину «Скорой Помощи», Алексей уже не чувствовал.

Часть 4

Проснувшись Алексей приоткрыл глаза. Стараясь не поворачивать головы, он осмотрелся. Было светло, даже слишком. От плафона на потолке шёл такой яркий свет, что у него заломило глаза и, поморщившись, он всё же повернул голову. Недалеко было занавешенное окно. Рядом с кроватью находилась стойка с прикреплённой к ней бутылкой и от неё тянулась желтая трубка к его руке.

— Сынок мой, очнулся! Как же ты нас напугал!

Осторожно повернув голову в другую сторону, Алексей увидел сидящую рядом с кроватью маму.

— Мама, ты как здесь оказалась? — разомкнув ссохшиеся губы спросил Алексей.

— Где же мне ещё быть? — Глаза у Любовь Викторовны наполнились слёзами, — ты, когда ночевать не пришёл, я подумала, наверное, оставили тебя опять на дежурство. Утром собралась уж на работу идти, а тут звонок в дверь. Открываю, там коллега твой стоит и говорит, что мне нужно в больницу ехать, что нашли тебя побитого, — Любовь Викторовна вытерла платочком катившиеся по щекам слёзы. — Кто же это так тебя, Лёшенька?

— Не знаю, — еле слышно произнёс Алексей, — я не видел, сзади ударили.

— Ох уж эта твоя работа! И зачем только ты пошёл в эту милицию?

Скрипнула дверь и в палату зашёл доктор. Алексей сразу же узнал его. Это был Леонид Петрович.

— Проснулся? Очень хорошо! Как голова, болит, кружится? — доктор присел на край кровати к Алексею и внимательно всматривался в глаза больного.

— Есть немного.

— То, что немного, это хорошо! Повезло Вам, юноша, крепкий череп оказался. Наверное, мама в детстве творогом хорошо кормила?

— Доктор, скажите, что теперь с ним будет? — Вытирая очередную порцию слёз, спросила Любовь Викторовна.

— А что с ним будет? Полежит у нас, подлечиться, и пойдёт дальше преступников ловить, — как показалось Алексею, Леонид Петрович подмигнул ему.

— Ох уж эти преступники! Нужно было работу нормальную выбирать. Сейчас бы здоровым ходил.

— Знаете, если бы не такие люди как Ваш сын, то неизвестно как другие смогли бы спокойно по улицам ходить. Выздоравливайте Алексей. Попозже ещё медсестра зайдёт она капельницу сменит. А Вы шли бы домой, Любовь Викторовна. Сыну Вашему поспать ещё нужно, для него это сейчас лучшее лекарство.

— Как же я его здесь оставлю? А вдруг ему что понадобиться?

— Не волнуйтесь. Мы здесь за ним присмотрим. А Вы домой придёте и выпейте чего-нибудь успокаивающего. Завтра увидите, Алексей Ваш вовсю уже улыбаться будет.

Леонид Петрович вышел из палаты, скрипнув напоследок дверью.

— Иди, мама, я и правда спать сильно хочу.

— Сынок, ты им скажи, если вдруг тебе хуже станет, чтобы сразу мне сообщили.

— Хорошо, мам, иди. — От разговоров у Алексея начинала болеть голова и забытый уже молот опять оживал.

Оставшись один, Алексей закрыл глаза. Сначала он просто пытался вспомнить всё произошедшее, но нарастающая головная боль не давала сосредоточиться. Открыл глаза и яркий свет резанул по ним. Раздражало всё: яркий свет от плафона, белое одеяло, птичий гомон на улице и больше всего своя беспомощность. Боль в голове усиливалась. Алексею уже казалось, что его снова сейчас начнёт выворачивать. Спасение пришло в виде медсестры со шприцом. Алексей даже не почувствовал боли от укола. Вскоре его веки потяжелели. Свет уже стал не таким ярким, теперь он был мягким и тёплым. Головная боль ушла, а её место заняло спокойствие. Глаза сами собой закрылись и Алексей провалился в сон.