Пещера и тени

Как видно, и эта просьба не была обойдена вниманием. Перечень расходов францисканцев, представленный пять лет спустя, включает затраты «на возведение каменной часовни в Лакан Бато, сооружение и золочение алтаря для упомянутой часовни, покупку мебели и утвари, требуемой уставом и обычаем; на заказ статуй, среди коих: Иоанна Крестителя — покровителя сего места, Пресвятой Девы — покровительницы страждущих, святого Роха, заступника пред чумой и мором, и святого Исидора Пахаря, коего надлежит носить с крестным ходом по полям во время сева; а также на гроб господень, потребный для обрядов в страстную пятницу».

Лакан Бато снова появляется в официальных анналах только в конце XVII века, когда наскальная часовня была передана августинцам. Именно августинец, брат Блас де ла Санта Корреа, в 1697 году намекает впервые на яростное соперничество между часовней и пещерой. Капеллан находившегося неподалеку дома уединения, брат Блас, служил также и в часовне на скале, ныне известной как баррио Бато, куда весь тот год каждое воскресенье народ стекался к мессе — явный прогресс, которому, как считал брат Блас, угрожал возрождаемый культ пещеры.

В жалобе, поданной им архиепископу Манилы в апреле 1697 года, августинец сетует, что на святой неделе жители баррио не посещали богослужений, потому что во время полнолуния дни и ночи проводили внизу, у пещеры.

«И не только несчастные из сего баррио, но также обитатели иных мест не нашли ничего лучшего, как прийти туда, себя нарекая паломниками. И поклоняются они в пещере, где, сказывают, некая женщина жила в уединении, до того как отправилась в Манилу и там обрела славу чудотворицы. А по смерти ее два или три года тому начали они спешно творить почитание ее как святой праведницы, свершая всенощные бдения в оной пещере да паломничества сии, каковые наша святая мать-церковь не может позволить, ибо они от неразумия. И еще мы со скорбью извещаем, что нашлись некие братья, кои в ответ на наши попытки положить конец поклонению подбивали прихожан небречь нашими усилиями, и тем оные братья показали себя столь же неразумными, сколь и невежественные прихожане, коих они поддерживали в их заблуждениях. Сии братья наши во святой нищете сами явились сюда как паломники и, без дозволения Вашего преосвященства, разрешали возжигать в пещере обетные свечи, да еще приводили туда больных для исцеления. Мы содрогаемся при одной лишь мысли, что тайком они, быть может, даже служили в сей мерзкой пещере святую мессу. А все только потому, что женщина та была их терцианкой [26]. И пока дело сие не стало еще более прискорбным, мы молимся, дабы манильская кафедра образумила сих возлюбленных братьев наших, воспретив бдения в пещере…»

Каково было решение архиепископа, если оно вообще было, — сведений об этом не дошло; но споры, надо думать, продолжались и в следующее десятилетие, потому что появился ответ «неких братьев», порицаемых братом Бласом.