Пещера

– А Агриппина? – вдруг спросила Рита.

– С чего это вдруг? – удивилась бабушка, – Она умерла. И давно уже… Там еще, на прежнем месте. Там и похоронена.

– Она ведь тоже подопытная? Почему ты ее оставила при себе? Какие были у нее способности?

– Н-ну, она умела… как тебе объяснить… очень неожиданно на нее всё подействовало, Она создавала что-то вроде своего фантома. Сама находилась в одном месте, а люди видели ее в другом.

Рите стоило большого труда сдерживаться. После всего увиденного и услышанного, ей хотелось как маленькой завизжать, и бить кулаками по столу, визжа: «Это всё неправда, этого не может быть!» Но она должна была сидеть и задавать эти сухие бесстрастные вопросы.

– Понимаю. К тебе приезжали люди, привозили своих больных родственников, и ты им помогала.

– Излечивала, – сказала бабушка с невольной гордостью.

– Излечивала, – согласилась Рита, – Переходим ко мне. Зачем тебе нужна была я, и почему ты не хотела меня отпускать?

Бабушка стряхнула пепел с сигареты:

– Ну, как ты, наверное, уже понимаешь, ты вовсе не моя внучка. У меня никогда не было детей. Твоя мать – она какая-то хиппи… или как там называются эти субкультуры – извини. Это не моя сфера. Так вот, она тебя мне просто продала. Ко мне иногда попадали дети. Не часто, но работать с ними было интересно. А ты – ты была моим первым удачным экспериментом.

– Отсюда и стертая память, да? И то, что ты хотела наблюдать за мной на протяжении всей моей жизни?

– А что ты вспомнила? – вопросом на вопрос ответила бабушка, и опять в голосе ее прозвучал подлинный интерес.

– Молодую женщину с волосами, выкрашенными в розовый цвет. Мы едем с ней в поезде…

Бабушка удовлетворенно кивнула.

– Правильно. Она тебя привезла мне. Ты была больна, Рита. Единственное, что тебе светило – интернат – просит – для пс-ихов. Твоя мать была очень молодой. Она где-то услышала обо мне, приехала на последние деньги, хотела, чтобы я тебя вылечила. Тогда все еще было так зыбко, я не знала, получится ли у меня…. И я убедила твою мать, что ты должна остаться здесь. Что ты будешь получать лекарства пожизненно и у тебя будет все необходимое. Я дала ей денег. Она согласилась, а значит, она тебя мне отдала.

Рита некоторое время сидела с опущенной головой. Потом взглянула на бабушку.

– Я предлагаю тебе договор, – сказала она, – Я интересна тебе как удачный опыт. Я остаюсь у тебя. Можешь посадить меня в клетку и никогда не выпускать. Можешь ставить любые эксперименты. Но ты отдашь девочку моему мужу. Он здесь, спит сейчас в палатке у озера.

Бабушка будто колебалась:

– Моя девочка – нормальна. Поэтому она совершенно неинтересна для тебя. А я останусь с тобой до смер-ти – твоей или моей.

Сейчас все было не весах. Прошло несколько томительный минут. Бабушка взяла телефон:

– Кирилл, зайди ко мне.

Когда на пороге вырос человек двухметрового роста, Рита поняла как на самом деле звали Карла.

**

– Вот так все и кончилось, – Андрей поглаживал пальцами резную шкатулку, – Этот громила принес мне тебя, и записку от Риты. Она писала, что не вернется. И если я стану противиться ее решению, тогда не выпустят ни меня, ни ребенка.

Потом я стоял на дороге, вызывал того самого таксиста, который привез нас сюда. Казалось, прошли не сутки, а целая жизнь. Он помог мне погрузить вещи. Посмотрел на тебя, совсем крохотную и спросил без задней мысли:

– А где ж вы маму потеряли?

И вот тут я заплакал.

Вика какое-то время смотрела в окно, сдерживая слезы, справляясь с собой. Потом спросила:

– Мы же будем ее искать? Маму?

– Я дал слово, что нет.

– Но я-то не давала. И если вот таким чудом шкатулка пришла ко мне в руки… Это ведь мамин почерк? – и когда Андрей кивнул, она продолжала убежденно, – Значит, всё. Это знак. Сначала нужно узнать, что сталось с бабушкой. Вернее, с не-бабушкой… Что ты про нее знаешь? Если у нее было хоть какое-то имя в науке, и если она уже умерла… Это должно быть известно. Не могло же пройти незамеченным…. Мы всё перевернем, но мы ее отыщем.

**

Они нашли её через два года, когда Андрей уже почти потерял надежду, но Вика еще не сдавалась. Прежде отовсюду, из всех научных учреждений, с которыми профессор была когда-то связана, и куда они делали запросы, им отвечали, что след Аглаи Степановны затерялся. Вика стала писать на форумы, в группы в соцсетях, посылала фотографии, и однажды ей прислали сообщение, в котором не было уверенности:

– Вроде бы она похоронена у нас на кладбище.

Они немедленно выехали в указанное место и действительно нашли могилу. Это был небольшой город, далекий от злополучного полуострова. Значит, за минувшие годы Аглая Степановна еще раз переехала. А может, и не раз.

Скромный гранитный памятник. Две даты, и та самая фотография, которую всегда публиковали в журналах, когда печатали работы старухи.

Андрей и Вика долго стояли у могилы.

– Может быть – это всё инсценировка, – сказал Андрей, – Она сама была сумасшедшей, и вполне могла инсценировать собственную гибель.