Пещера

– Нет, там рядом домик у поварих стоял деревянный, в нем проводку замкнуло, и домик загорелся, А уже от него – столовка. Но самое, знаешь что жуткое? Агриппину можно увидеть там, где ее нет.

– Это как? – Андрей даже остановился.

– Я ее один раз увидела у себя в комнате, – твердо сказала Рита, зная, что у Андрея нет оснований не верить ей. Он верил ей всегда, даже зная, какое у нее богатое воображение, – Ты представляешь. Ночь, я, конечно, сплю. Окно закрыто, дверь, конечно, тоже. У бабушки с этим строго. Она меня с детства приучила – дверь запирать. Типа, у нас тут много людей живет, и люди эти разные. И вдруг я во сне просыпаюсь от какого-то страха, от чувства, что в комнате кто-то есть. И раз – в самом темном углу, в кресле сидит Агриппина. Ногу на ногу закинула. В своей длинной юбке. В кофте с рукавами. Она всегда так одевается, чтобы не было видно. Какая она худая. Я села… вот знаешь… простыню комкаю, так страшно… н не знаю, как от нее защититься. А она мне говорит: «Уходи отсюда». И я понимаю, что всего этого не может быть, но это есть!

Андрей смотрел на подругу с сочувствием. Он не то, чтобы поверил ей на все сто процентов – все-таки это было невероятно – просто Рита рассказывала о том, что причинило ей мучения, и он не мог не жалеть ее.

– Ну вот, а так-то мы с Агриппиной разговариваем. Правда, она вполне нормальная тетка. И на другой день я ей рассказываю, как она ночью ко мне приходила. А она посмотрела мне в глаза и говорит: «Я тебе правду сказала».

– Рита, а давай, правда уйдем, – это был какой-то толчок судьбы, которого Андрей давно ждал, – Нам остается один последний год в школе. И нафиг всё. Уезжаем в институт. Мы взрослые люди. Отпустят—не отпустят тебя, какая разница. В восемнадцать лет сама можешь решить…На крайняк..Я тебе не так, конечно, это хотел сказать. Но в общем, выходишь за меня замуж. И тогда за тебя отвечаю я, а не бабушка.

У него никогда не билось так сердце, как в те минуты, когда он ждал ответа на этот вопрос. Но Рита, кажется, его даже не заметила. Будто она относилась к их браку, как к делу естественному, решенному. Она лишь вздохнула:

– Я поговорю с бабушкой.

Но выражение ее лица и сдвинутые брови говорили, что она не ждет от этого разговора ничего хорошего.

Весь одиннадцатый класс прошел для Риты под знаком того, что она собиралась сказать Аглае Степановне о своем решении – и в последний момент трусила. Когда же разговор, наконец, состоялся, разразилась такая гроза, какой Рита не помнила за всю свою жизнь.

Сначала Аглая Степановна отрезала просто:

– Нет. Это невозможно.

– Ну почему невозможно? – Рита знала характер бабушки, и до последнего старалась вызвать вспышки, – Я люблю Андрея, мне больше никого не надо. Что странного в том, что мы поженимся? И в институте я тоже хочу учиться очно. Мы уедем…Потом, я может быть, вернусь. Наверное, даже.

– Ты ни за кого не выйдешь замуж, и работать будешь здесь, – бабушка говорила таким тоном, будто Рита была щенком, до которого хозяйка старалась донести прописную истину – нельзя спать на кровати и делать лужицы на полу, для этого есть специальные места.

Уж на что девушка впитала в себя порядки этого дома, но тут и у нее глаза распахнулись:

– Как ты это себе представляешь? Как ты можешь запретить мне выйти замуж?

– Ты не знаешь, о чем просишь, – Рита испугалась тона Аглаи Степановны, – Вспомни свою любимую сказочку про Русалку. Так это все равно, что Русалочка бы заявила: «Я хочу жить на берегу».

– И кто же в этой сказке ты? – Рита прищурилась, – Добрая бабушка или Морская Ведьма?

– В школу тебя теперь будут отвозить и привозить, – в этот момент девушке показалось, что Аглая Степановна ее ненавидит, – Ключа от ворот у тебя больше не будет. И в жизни твоей больше не будет не только Андрея, но и никакого института. А будешь возражать и жаловаться – пойдешь в корпус, за решетку!

Рита так и опустилась на постель. Многое, очень многое в ее жизни действительно переменилось после этого разговора.

С Андреем она теперь могла разговаривать только во время перемен – к моменту окончания занятий Риту ждала машина. И пожаловаться учительнице, директору, да кому угодно – как советовал Андрей – Рита тоже не смела. Даже если будет принято решение забрать ее от бабушки – а это еще не факт, дело будет тянуться долго. И бабушка не допустит, чтобы Риту отдали в интернат. Скорее уж действительно, припишет ей какой-нибудь психический диагноз и запрет в палате.

Оставалось, стиснув зубы, ждать выпускного. «А там посмотрим», – твердила себе Рита. Ей и на выпуск идти бабушка не разрешила – мало ли, что внучка может там учудить. Аглая Степановна добилась- аттестат Рите отдали заранее.