Первый Зверь

- Но как же так вышло, что волки не кидаются на тебя и не видят угрозы, как медведи?

Было ощущение, что волки и сейчас были рядом с нами, словно ангелы-хранители, даже если я не видела их своими глазами и не слышала воя.

- Они доверяют Черному. Когда он обрел свою вторую форму в теле самого сильного из волков, то не встал выше них. Не пошел бездумно убивать, пользуясь своей силой, чтобы поработить. Он склонил голову перед вожаком и предложил свою помощь и защиту волчьему царству. Черный – один из них. Часть стаи. Он кормит их в самые холодные и тяжелые зимние дни. Лечит раны, оставленные людьми и капканами. Оберегает щенят в своем лесу. Для каждого волка Черный – это брат, часть большой семьи. А если брат просит о чем-либо, то вся стая помогает без оглядки на свою жизнь и свободу.

Боги! Арьян рассказывал об этом, а на моем теле выступали мурашки!

Все это был настолько завораживающе и необыкновенно, что сердце сжималось от щемящей нежности к тем, кого люди презрительно называют зверьми. Но как же далеко самим людям было до этой безграничной любви и поддержки друг друга, когда ничего не требовалось взамен! Когда ничего не делалось ради собственной выгоды и корысти!

- Волки приняли тебя в свою стаю? – прошептала я, прижимаясь к горячей обнаженной груди Арьяна, и улыбаясь, когда его руки тут же обвили меня, а подбородок опустился на мой затылок.

- Не приняли. Я другой. Не такой, как волки. Не такой, как Черный. Но они никогда не обижали меня: делились своей едой, позволяли бегать с волчатами, следили, чтобы я не выходил к людям. Просто, когда Черный попросил их присматривать за мной, они делали это.

- И продолжают делать до сих пор.

- В данном случае, скорее шпионить, - хохотнул Арьян, явно намекая на то, что теперь, когда он вырос и возмужал до такой степени, что едва ли ему были страшны, как медведи, так и люди, помощь мохнатых нянек стала не нужна. -  Волки – это глаза и уши Черного. Через них он узнает все, что ему нужно.

Я улыбнулась шире:

- Как он делает все это?

- Этого нам не дано понять, ибо его знания выходят за рамки разумного и земного.

Я только кивнула в ответ, уже убедившись в каждом правдивом слове Арьяна на собственном опыте.

Вечером, когда мы вернулись домой довольные еще одним днем, проведенным вместе, я поняла, что начинает что-то происходить по тому, как вдруг напрягся Арьян и затрепетали его чувствительные ноздри.

Его тело тут же собралось и напряглось, заходив тугими выпирающими мышцами, когда на мой тихий выдох с вопросом, что случилось он ответил быстро и сосредоточенно только одно:

- Люди!

Это было неправильно, но по моему телу пробежал мороз, словно люди стали оплотом зла и чего-то настолько страшного и неприятного, что видеть их не хотелось, ни при каких обстоятельствах!

А еще в голове вспыхнули слова Арьяна о том, что люди не заходят так глубоко в лес.

- Они знают, куда идут, - глухо отозвался он тут же, словно прочитав мои мысли, порывисто приблизившись и положив ладони на мои холодные скулы, тихо выдохнул. -  Ты доверяешь мне?

У меня больше не было сомнений, когда я кивнула ему в ответ твердо и уверенно:

- Да!

- Ничего не бойся, я буду рядом. Но чтобы понять, что именно они хотят, меня не должно быть в зоне видимости.

Огненные глаза Арьяна прищурились, словно на пару секунд он ушел в себя, размышляя быстро и цепко. Только я ничего не успела понять, когда он быстро поцеловал меня и порывисто вышел из дома, оставляя меня в дрожащей тишине, где потрескивал мирный огонь в печи.

Нет, страшно не было. По крайней мере, если и была дрожь, то не за себя!

Я только пыталась судорожно понять, что же хотят люди, которые шли сюда, с тоской соображая, что едва ли они шли для чего-то доброго и хорошего.

Дверь осталась приоткрытой и, пожив в лоне природы достаточно долго, уши сами по себе научились распознавать звуки, которые в ночном дремлющем лесу казались буквально оглушающими.

Теперь я отчетливо слышала, как скрепит снег под ногами идущих.

Как они пыхтят, с трудом пробираясь по белоснежному океану, в котором иногда можно было сгинуть с головой.

Слышала, как лес тут же стал реагировать на непрошенных гостей, когда заухала сова, которую потревожили, и Сыночек забеспокоился, тут же забившись под лежанку, но в этот раз притихнув, словно слушал, что же будет дальше.

В голове тут же прозвучали слова Черного о том, чтобы я прислушивалась к зверям, потому что они никогда не врут.

Зная, что Арьян рядом и не даст меня в обиду, я вышла на порог, всматриваясь в темный лес, где в сгустившихся сумерках скоро смогла различить две фигуры, что пробирались тяжело и медленно сквозь снег, утопая в нем, но уже конечно же видя свет от огня, который шел из домика.

Увидев мой силуэт, они остановились. Затравленно и скованно, пока очевидно не поняли, что фигура слишком маленькая для мужчины и уж тем более для того, кого называли Зверем.

Ведь они знали, что встретят его здесь. От этого и был страх.