Первый Зверь

- Я не хочу это видеть.

Видеть не нужно было. Я все слышала. Их шаги. Ровное дыхание отца Зверя.

И истошный оглушительный вой волков, от которого клацнула зубами, дрогнув всем телом и в первую секунду не в силах понять, раздается он в реальности, или воспоминаниях Черного, которые видела так отчетливо, что иногда мне казалось, что я просто утону в них.

-  Черт бы побрал этих зверей!!! – зарычал отец озлобленно пыхтя, я открыла глаза лишь на миг, пожалев, что сделала это, и что перед моими глазами был не маленький, убогий, но уже родной домик, а прекрасный лес, где была одна из самых страшных картин, которые я только видела.

Нет, это не была честная битва.

Это было убийство.

И я увидела его. То, как папа поднял кинжал и пронзил им грудь Серого. Прямо в сердце.

Видела, как дрогнуло тело мужчины, и он перестал дышать.

Как мой отец убил отца Зверя.

И ради чего?..

- Хватит! Ради Бога, хватит!

Тошнота душила меня и холодный пот выступил на теле, когда я поняла, что сама цепляюсь за стройный торс Черного, пытаясь защитить его и с ужасом видя, как и дядя тоже занес кинжал, глупо и безнадежно пытаясь оттащить его…словно могла бы спасти, даже сквозь десятки лет, в аду которых жил Зверь.

Последнее, что я видела это бледное лицо дяди, в глазах которого стояли слезы.

Он был прямо надо мной с занесенной дрожащей рукой, которая опустилась резко, опаляя ядовитой тьмой, в которой полыхали красные искры вместе с оглушительным воем волков, которые снова пытались спасти.

Но не успели…

Я рыдала, даже когда перед глазами снова оказались стены домика, а Черный отпустил меня на лежанку, садясь на корточки и заглядывая в глаза, но уже не так как раньше.

 С теплотой. Словно показав все это, он стал ближе ко мне. Или я к нему?

- Тебя спасли волки? -  всхлипнула я, уже не вздрагивая, когда мужчина потянулся ко мне, вытирая мои мокрые ресницы и видя, как он покачал головой, отчего копна его волос рассыпалась по мощным плечам:

- Рука твоего дяди дрогнула. Он не пронзил мое сердце, а значит, не убил. Я долго восстанавливался и лечился, но выжил. -  Черный пожал плечами, так, словно это ничего не значило, пока я была в шоке от всего увиденного. -  Но за это время Зверь пострадал. Я должен был оберегать его после смерти его отца, но не успел.

Мужчина опустил глаза, сжав губы, так сильно, что они стали белыми.

А мне хотелось протянуть руки и обнять его, потому что я знала на собственном горьком опыте, какого это – в одночасье потерять свою семью, думая сейчас о том, что наши судьбы много лет назад оказались связаны в страшную смертельную петлю, из-за одного трагического случая.

Мы все утонули в боли, из-за одного поступка.

Я знала, что буду еще долго думать об этом, спрашивать себя, рыдать, но сейчас моя голова взрывалась от мыслей и тех картин, которые мелькали перед моими глазами.

- Ты должна увидеть еще кое-что, Рада.

- Ничего не хочу видеть больше, пожалуйста!

— Это последнее.

Разве можно было противиться тому, кто был не просто сильнее, а обладал магическими знаниями, когда Черный снова подался вперед, чтобы наши глаза нашли единую точку в пространстве, я поняла, что снова все меняется перед глазами.

Стены домика расплываются, а меня окружает лес.

В этот раз зимний.

Такой же прекрасный и завораживающий, как сейчас…а еще страшный для одинокого маленького мальчика, который лежал без сознания.

Бледный, почти серый.

С раной на спине, настолько страшной, что можно было решить, что малыш не дышит.

А я не дышала с ним, потому что понимала, кто это.

Чувствовала кожей, до дрожи в кончиках пальцев, даже если он был всего лишь крошечным ребенком - голеньким, с худыми маленькими ручками и ножками.

На его спине практически не было кожи, крошечные мышцы были разодраны настолько глубоко, что местами проступали белесые кости.

Это был Зверь.

Мой Зверь.

Даже крошечным и беспомощным он продолжал бороться с этим большим беспощадным миром, в котором он теперь был один.

Отверженный людьми, изодранный медведями.

Его черные длинные реснички дрожали и были мокрыми от снега, который хлопьями падал с неба, но малыш не чувствовал их, лежа в лужи из собственной крови, которая стекала тонкими струйками, забирая с собой его жизнь.

Он был совсем один. Обескровленный. Позабытый.

Никто не оплакивал его. Никто не пытался помочь. Никто не смог защитить наивного, чистого малыша, который всего лишь боялся быть один, оставшись без отца.

- …тише, Рада, тише.

Я даже не слышала, что кричу. До хрипоты. До спазмов в горле.

Не чувствовала, как тяну руки к малышу, чтобы забрать его!

Чтобы прижать к себе и почувствовать, что его сердце бьется. Пусть совсем чуть-чуть, еле слышно, но что кроха жив и его ясные солнечные глаза распахнутся в один прекрасный день.

Я тянулась к нему всем существом, видя руки, которые поднимают его.

И пусть они были не мои, а сильные, мужские и с черными рисунками, я выдохнула хрипло и судорожно, но облегченно.

Спасен!

Даже когда Черный отпустил меня, и привычный мир возник перед глазами, я все еще не могла дышать, вытирала слезы, просила себя подумать об этом позже, но никак не могла остановиться.