Первый Ватиканский мифограф

Прежде всего, надо выделить 15 глав, сюжет которых вовсе не является мифологическим: 12 уже названных выше рассказов из римской истории с прибавлением к ним трех глав из истории греческой (I. 29; III. 3 и 16). Объяснить включение большинства из них в свод мифов можно, скорее всего, тем, что рождение Ромула и Рема, самоубийство Лукреции, подвиги Камилла и 300 Фабиев были для самого Сервия, не говоря уже о Ватиканских мифографах, такой же принадлежностью мифа, как рождение, скитания и бранные деяния Энея[28]. Труднее отнести к области мифа перечень гражданских войн в Риме или сообщение о похоронах Марцелла, но, как бы то ни было, из собственно мифологической тематики названные выше 15 глав (первая группа) приходится исключить.

Впрочем, и при этом условии самую большую группу глав составят самые бесхитростные из них, в которых мифологическое повествование ведется как рассказ о чем-то, случившемся на самом деле, без всякой попытки то происшествие объяснить или истолковать[29]. Всего их набирается 94, и сюда можно отнести спор Нептуна и Минервы (I. 2), вражду Атрея и Фиеста (I. 22), историю Девкалиона и Пирры (II. 87), свадьбу Пелея и Фетиды (III. 5) и множество других глав. При этом составитель иногда излагает свой материал достаточно сбивчиво (см. примеч. к I. 20), иногда — слишком кратко (ср. I. 6 или I. 17. 3 с приводимыми в примечаниях гораздо более пространными рассказами у Лактанция).

К этой категории следует присоединить еще 42 главы, содержащих описание различных превращений (будем считать их третьей группой). Больше всего таких метаморфоз завершается превращением в птиц и животных (напр., I. 3. 5; 10. 2—3; II. 41. 3; 84. 1; 96) — всего 15 глав, но число объектов, подвергшихся превращению, значительно больше, так как среди них есть не только объединенные одним мифом Прокна, Филомела и Терей (I. 4. 3) или девять Пиерид (I. 85. 4), но и не определяемые более точно количественно спутники Улисса или Диомеда (I. 15. 1—2; II. 41. 1). Затем следуют деревья и растения (8 глав), созвездия (5 глав), источники (3), камень (1) и даже один случай превращения человека в бога (I. 98. 2).

Могут быть и более сложные варианты. Скилла, дочь Форка, стала чудовищем только в нижней половине (I. 3. 2); Астрея была сначала превращена в перепелку, а потом в остров (I. 37. 1—2). Спасаясь от Тифоея, боги приняли образ разных животных (I. 85. 3), — ясно, что только временно. Пол Тиресия сначала изменился в женский, затем вернулся в мужской (I. 16), — всего таких глав набирается 9.

Обычно превращение чем-нибудь мотивируется: гневом богов (I. 97. 1; II. 80. 1), их желанием спасти жертву преследования (III. 32. 7), сочувствием к пострадавшим (I. 9. 3—4), но возможность его никогда не подвергается сомнению или критике.

Столь же доверчиво относится автор и к так называемым этиологическим мифам (четвертая группа), т. е. объясняющим причину какого-либо явления: почему ворон из белого стал черным (II. 14. 5—6)? Как возникла река Марсий (II. 23. 5)? Всего таких глав набирается 5, а из предыдущей группы к ним можно прибавить еще один случай с «филологическим» объяснением: нимфа Перистера помогла Венере одолеть Купидона в шутливом соревновании, кто из них соберет больше цветов, и за это Купидон превратил нимфу в голубку, которая потому так и зовется по-гречески peristerá (II. 73. 3).