Первый урок

Во дворце все старались угодить наследнику. Даже дети прислуги были заблаговременно наущены следовать любому повелению его Святейшеств. Потому и возникали обиды и несправедливость, и казалось, всегда что-то не взаправду. И Санар разочаровывался раз за разом.

Только семья оставалась искренней, но там у него тоже была роль наследника, или брата, или младшего в семье.

Папа всегда говорил, что беспокоиться не о чем. Друг находится не по твоей воле или приказу, а когда ваши дороги скрещиваются в тяжкую минуту, и вы находите силы, чтобы подставить плечо друг другу. Но Санар все же переживал.

Как же дороги скрестятся, если он почти все время проводил во дворце, а если его и покидал, то кордон личной гвардии не позволял ни одному простолюдину даже рядом постоять с кортежом его высочества. Так как же он должен был помочь кому-либо, если кто-либо по определению не мог приблизиться к нему на расстояние выстрела.

А теперь... Он мельком взглянул на Кира. Дышит. И снова побрел к воде.

Ближе к вечеру все стало еще хуже. Дыхание Кира участилось, все тело покрывали крупные капли пота, лоб горел огнем.

Кир вздрогнул.

Санар задохнулся. Он прекрасно понимал, что конвульсии часто приходят, когда процесс необратим и летальный исход неизбежен. Какой же он идиот! О чем он думал? Он не может позвать на помощь, Кир без сознания и неизвестно, успеют ли ему помочь в последний момент после транспортировки.

Неужели он думал, что средство, которое наверняка помогло бы ему, сработает на Кире. Кире, который прилетел с другой планеты, планеты с абсолютно противоположной флорой и фауной. Кире, который не имел ни малейшего представления о систематическом потреблении яда, как любой мирионец, и не выработал в своей крови антитела, устойчивые практически к любому отравлению.

Да, он накормил Кира плазмой крови чудища, которая защищает само животное, но ведь оно противоположно самой материи человека и требуется время на его усвоение... которого не было.

'Кретин! Кретин!..', - отчаянно ругал себя Санар. Он знал, как работает техника фризийцев. Пока сознание находится за непроницаемой оболочкой, мозг думает, что все нормально и не посылает сигналы об опасности остальным системам, следовательно, тело воспринимает нарушения, как часть естественных процессов и не более.

'А вдруг это значит, что его не телепортируют', - в ужасе подумал Санар, понимая, что скоро будет повинен в смерти единственного друга.

Санар замер и, казалось, перестал дышать. 'А почему нет', - размыто проплыло на задворках сознания. Он достал нож и, крепко сжимая его в руке, перемахнул на коленях через Кира.

Санар осторожно опустил голову друга на землю, убрав самодельный валик. Глубоко дыша, он стоял над Киром, чувствуя телом слабые конвульсии, прокатывающиеся по груди друга. Костяшки свело от железной рукоятки лезвия. Санар принял решение.

Врезаясь поглубже, он неторопливо вскрывал свое левое запястье. Во рту почувствовалась соленая кровь из прикушенной губы. Мышцы сводило от боли, нечем было дышать.

Кровь заструилась из пореза. Открыв рот Кира, Санар занес над ним запястье, позволяя крови свободно стекать внутрь. Такие же горячие слезы бежали по лицу Санара и капали на лицо Кира. Санар не издал ни звука.

'Моя вина, моя'. Он с силой сжимал и разжимал кулак, вызывая новый приток крови.

Через некоторое время Санар почувствовал слабость, в голове зашумело, а конечности наполнились свинцовой тяжестью. Захотелось упасть рядом и уснуть.

Простит ли его когда-нибудь Кир, если останется жив. Все, чего он хотел, это спасти друга. Санар знал, что его кровь сильна по отношению ко многим отравам и давно наладила механизм борьбы с инородными компонентами.

Как только яд проникал в его кровь, миллионы частиц тут же набрасывались на 'пришельца', нейтрализуя его вредоносное действие. Санар надеялся, что эта система, попав в кровь Кира через желудок и кишечник, окажется также эффективна, или хотя бы облегчит задачу собственной иммунной системе друга. Но то, что Санар отдал ему кровь... простит ли его когда-нибудь семья?

Санар продолжал заливать в горло Кира свою кровь - пусть будет еще. Почувствовав, что близок к обмороку, он стянул уже высохшую повязку с огненного лба Кира и накинул на запястье, на то, чтобы завязать узел ушли последние силы.

В ход пошли зубы; затягивая конец перевязи, Санар попытался слезть с груди Кира, на которой вот уже несколько минут сидел всем своим весом, затрудняя его дыхание. Однако, что-то не получалось, то ли ноги не слушались, то ли он забыл, что хочет сделать... Санар упал.

Глава 25 Поход

Голова была тяжелее ведра, которое приходилось таскать Киру с шести лет, помогая матери убирать комнаты на Альфе. Со временем ноша стала вполне по силам, однако чувство тяжести прочно засело у него в голове.

Уже около десяти минут Кир ощущал прохладную землю и каждую сведенную мышцу. Хотелось хотя бы перевернуться, но, для начала, сойдет и просто открыть глаза.