Первый из могикан

— Э-э… В каком смысле, мэм?

— В широком.

Ольга чуть помедлила с ответом. Вопросы хозяйки кабинета вызывали недоумение.

— В спорте — нет, наверное. А на службе… Мне трудно судить. Во всяком случае, взысканий за плохую работу в группе у меня пока не было. Я думаю, с этим вопросом лучше всего обратиться к моему непосредственному начальству.

— То есть будем считать так: в группе ты работать можешь, если надо. Поставлю вопрос иначе: тебя никогда не привлекали игровые виды спорта? Футбол, волейбол, водное поло?

— Никогда.

— Значит, только сама? Одна на одну против чего-то, что сильнее тебя, так?

— М-м… Я только стараюсь увеличить время, когда сильнее я, вот и все. Нельзя победить Вязкий мир, можно лишь использовать его.

— Надо ли это понимать так, что ты не ставила перед собой цель занять призовое место?

— Не знаю… Нет, я обрадовалась серебру, мэм. Точно, обрадовалась. А цель… Я хотела выступить как можно лучше, вот и все.

— Что ж, похвально, — кивнула Евгения Зинаидовна. — Самолюбие, но не тщеславие. Такой человек, как правило, надежнее и ответственнее, но и хлопот с ним полон рот. Однако при правильном руководстве те, кто, подобно тебе, обладает этим ценнейшим даром в сочетании с умом, хваткой и преданностью делу, могут рассчитывать на быстрый служебный рост. Ты ведь хочешь доказать, что чего-то стоишь, прежде всего себе самой, а не другим, не так ли?

— Не знаю, мэм. Может быть. Я не думала об этом.

— А ты подумай.

Секунду или две Ольга размышляла: чего же все-таки здесь от нее хотят? Ответ не пришел, а недоумение осталось. С кем играет эта кошка — с мышкой? Очень возможно, что она так и думает. Э нет, меня так просто не схарчишь, и она это уже поняла. Зачем тогда игра? Почему нельзя просто и ясно изложить, что нужно Департаменту от Ольги Вострецовой?

Стукачество? Это, пожалуй, самое вероятное, хотя нет никакой надобности вызывать человека в это здание ради вербовки. А «кошка» — то выглядит скверно, сразу видно, что недосыпает… Хочется ли ей играть это еще вопрос. А контрвопрос звучит так: умеет ли она иначе?

— Думаю, что вы правы, мэм. — Ольга вежливо наклонила голову и сейчас же вздернула подбородок. Может, нахамить? Чего, в самом деле, в душу лезут?

Нет, успеется. Сначала надо послушать. А чтобы что-то услышать, приходилось самой отвечать на непонятно зачем задаваемые вопросы о спорте, о семье, об учебе, о планах на будущее, как ближайшее, так и отдаленное… Ольга все меньше понимала, чего же здесь от нее хотят. Намереваются как-то использовать — это бесспорно. Но этот официальный вызов… Хотят перетащить к себе, что ли? Чего ради?

Так и оказалось.

— Как бы ты посмотрела на то, чтобы перейти на оперативную работу к нам в Департамент?

Ольгу словно огрели мешком из-за угла. Оперативная работа! Не нудное патрулирование улиц, не воспитательная канитель с «трудным» контингентом, не разбор визгливых бытовых склок, не развоз по специальным клиникам пьяных и обкурившихся обалдуек, не каждодневные малопродуктивные попытки привить правильные рефлексы упрямым и тупоумным эксменам, не многочасовая скука в оцеплении, наконец! Ну и, разумеется, не спокойная судейская должность с верным куском хлеба на старость, предел маминых мечтаний. Это все не для нее.

Долой будни и мелочевку! Долой придирки к выправке, нагоняи за превышение власти, кляузы «безвинно пострадавших от произвола», оправдательные рапорты, прокурорские проверки, ядовитые нотации Сциллы Харибдовны, чтоб она была здорова! Долой родное отделение, облупленные стены «обезьянника», унылые кабинеты и комнату психологической разгрузки, где на недавно обновленном лозунге «Пользуйся только своим сексатором!» кто-то опять приписал вверху: «Непрерывно». Наконец-то предложена настоящая работа: выслеживание опасных преступников, молниеносные операции по задержанию, решаемые на ходу хитрые головоломки, опьянение риском, быть может, работа, связанная с проникновением в подрывные организации изуверские секты…

Одно мгновение Ольгой владел восторг, и Евгения Зинаидовна не могла его не заметить.

— Если надо, могу дать тебе время подумать. Но и очень долго. Скажем, до завтра. Годится?

— Прошу прощения, мэм… — Ольга почувствовала что ее голос внезапно сел. — Я могу дать ответ прям; сейчас. К сожалению… к сожалению, я вынуждена от казаться.

Тонкие брови Евгении Зинаидовны удивленно поднялись, изломившись домиком, морщинки на лбу обозначились резче.

— А мне говорили, что ты имеешь склонность как раз к оперативной работе… Выходит, это не так?

— Это так, мэм. — Ольга кашлянула, голос стал лучше. — Но я не могу.

— Почему?

— Меня дурно приняли бы здесь и на меня дурно посмотрели бы там, если бы я приняла ваше предложение, мэм, — объяснила Ольга, не вдруг сообразив, что ответила цитатой. Тьфу. А кто виноват? Мама с ее надоевшим «гармоничным развитием личности ребенка» и тщательно подобранными дообновленческими книгами!