Первый из могикан

Если взрывная волна от исчезнувших городов не расколет Землю, как орех. Если выдержат своды. Если к тому моменту, когда будет доеден последний кусок копченого мяса, наведенная радиоактивность на поверхности снизится до приемлемого уровня. Уравнение со многими неизвестными. Какие изотопы — долго— или короткоживущие — и в каком количестве родит бешеное излучение аннигилирующей материи, не знал никто.

А впрочем, если земной цивилизации предстоит погибнуть до последней особи, не лучше ли оказаться самыми последними? Игра стоила свеч. Попытка муравья выжить под асфальтовым катком, может быть, и бессмысленна, и фаталист обязательно назовет ее глупой возней, но сидеть сложа руки и ждать еще глупее.

Выжить зимой в тайге близ Полярного круга под волчьи рулады и небесные сполохи — задача номер раз. Выжили. Даже убереглись от цинги, успев до снегопадов собрать на болотинах тронутой морозом клюквы. До начала катастрофы по максимуму оборудовать убежище для долгой отсидки — задача номер два. Почти сделано, несмотря на морозы и вьюги. Ну и, конечно, третья задача — запасти побольше провианта и суток за двое-трое до начала спустить его вниз, дотащив до шахты волокушами по снегу, благо в этих краях снег в конце марта лежит себе и не думает таять.

Две лосиные туши. Пять кабаньих, считая мелкого подсвинка. Одна оленья. Семь волчьих. Дюжина глухарей и тетеревов. Два зайца. Эго богатство почитай уже псе закопчено под длительное хранение. Ест еще две росомахи, одна рысь, один белый как снег филин с вытаращенными глазищами и с десяток ворон — этот резерв пока прикопан в снегу и будет пущен в разделку и копчение, если погода и завтра не позволит добыть более пристойную пищу.

Мясные копчушки надоели всем и давно. Клюкву свирепо экономили. И если изредка все-таки удавалось сварить суп по дикарскому канительному методу путем подкладывания в бурдюк раскаленных камней, то о хлебе и соли оставалось только мечтать, сглатывая слюну. Как ни странно, ни пива, ни самогона, ни технического спирта дяде Леве не хотелось, зато рисуемая воображением корочка хлеба, присыпанная солью и толченым чесноком, доводила до умоисступления. Гриша Малинин по глупости брякнул о бабах, а дядя Лева, напомнив ему про зарок насчет хлеба, соли и выпивки, сейчас ругал себя сам.

Себе напомнил! Всем напомнил! За такое и старший может схлопотать по роже, что только справедливо: дожил до седой бороды, так будь умным!

Оставалось лишь, сменив тему, замазать оплошность, и чем гуще, тем лучше.

Спросил о наболевшем:

— Вокруг шахты точно хорошо вычистили?

Когда-то — тысячу лет назад или минувшей осенью? — он требовал, чтобы жерло шахты было как следует замаскировано, а поблизости не осталось ничего похожего на творение рук человеческих. Сам шарил по кустам, как ищейка. Рылся в отвалах породы, в помойках. За просмотренный ржавый гвоздь был готов убить. Лазая всюду, по глупой случайности сверзился в яму, подвернул ногу и в дальнейшей чистке местности участия не принимал. Сколько было той «дальнейшей» чистки! Один день. Потом повалил снег, уже не первый, и на сей раз не стаял.

— Точно, точно, — проворчал Гойко. — В сотый раз пытаешь. Плохо ли, хорошо ли — теперь не поправишь. По-твоему, чужаки умеют видеть сквозь снег?

— Когда полыхнет, снег растает или вообще испарится, — объяснил дядя Лева.

— Может, мелочь какую и пропустили, — пожал плечищами Гойко. — Главное — фундамент. По сравнению с ним…

Да, от здания, возвышавшегося некогда над шахтой, остался бетонный фундамент — вросший в землю, потрескавшийся, обомшелый, но все равно до жути рукотворный. Разрушить его никто и не пытался.

— Если ударят по фундаменту, нам труба, — подчеркнул очевидное дядя Лева. — Будем надеяться, что не ударят. Я все-таки думаю, что они станут бить избирательно…

— Это почему? — спросил маленький, похожий на бородатого гнома Прон Халтюпкин. Как ни странно, именно он был лучшим добытчиком, хотя до побега ни разу не прикасался к огнестрельному оружию. Но там, где другие тратили два патрона, он тратил один. Кроме того, он был на диво глазаст, феноменально терпелив и, благодаря малому весу, легче двигался по насту.

— Энергетика, — объяснил Лашезин. — Будем считать? Суммарная живая масса человечества — уже полмиллиарда тонн, верно? И на каждого человека приходятся тонны и тонны всевозможных механизмов, строительных конструкций, пищевых запасов и так далее. Я думаю, десять триллионов тонн на круг — очень заниженная оценка, но пусть будет десять триллионов… У меня вопрос: где чужаки возьмут эквивалентную массу антиматерии для полной аннигиляции всего, что связано с человечеством? Вытащат из соседнего пространства? Переработают астероид? Насосут из пространства космической пыли и опять-таки перелопатят в антивещество? За счет каких ресурсов, позвольте спросить?

— Что мы можем знать об их ресурсах? — возразил Прон.