Первый дылехохл

-- Этот песок чувствуешь? Ну и что? Я его тоже чувствую,.. -- и он протянул в квадратный проем.

-- Эй, руки убери!

-- Это еще почему?

-- Не трогай ЕЕ пока, хорошо? ОНА ведь все чувствует, Коля.

Вот оно, объяснение странному побуждению-воспоминанию. Как все элементарно! Он перемещается относительно селезенки, а организм отслеживает движение и через подсознание подсовывает ему аналогию селезенка--дерево. Не самый остроумный вариант, но ведь отслеживается положение селезенки в пространстве, отслеживается!

-- И что теперь?

-- Что-что... Придется лечить.

-- Уколами?

-- Ага, компресс поставим. Повязку наложим. Процедуры назначим.

На самом-то деле остается одно из двух: или голова ремонту уже не подлежит, или этой же головой об рельсы. Потому что кому скажи -- сразу в дурдом и на цепь. Знал он одного такого, любил побеседовать о разуме органов и психотропном оружии... в психушке уже третий год мотает. Чем не вариант? Селезенка под колесами трамвая. Земля и камни, которые суть есть чувствующий орган. Готовый диагноз, только записывай.

Коля без желания почесал в затылке и принялся за новый зевок.

-- Слышь, Игорь, так со всеми бывает, кто во второй раз женится? Или только с тобой?

...А может, это новая разновидность божьей кары? Может, он просто умер и теперь живет в аду, вместе с этим новым органом? Но за что же тогда -- за ошибки молодости? Несчастное детство?

-- Ну что, так и будем сидеть?

-- ?

-- Может, положим плиту на место, а то менты не ровен час... -- Коля засыпал на ходу. -- Кстати, Игорь, а что ты собираешься делать потом, когда провода починят? А, Игорь? Что завтра делать будешь?

Завтра началось с того, что селезенка стала жутко чесаться. Хоронясь от снующих тут и там электромонтеров, Игорь пытался утихомирить зуд металлическим прутом, сквозь щель между плитами (поднять ее среди бела дня он не решился), но толку было мало. Зато мучений -- хоть отбавляй.

Танька добросовестно выслушала Игоревы жалобы и предложила куда-нибудь съездить, подальше от селезенки, например в Кисловодск. Но почему этот вариант не пройдет, объяснить уже не удалось. А потом просто стало жалко несчастные Танькины мозги, и Игорь снова переключился на Кольку -- благо тот сидел в отпуске дома и умел переносить на слух любой бред.

Между тем парни из ремонтной бригады оказались на редкость проворными. Уже в десять утра линия была восстановлена, и по ней двинулись косяки трамваев -- поначалу их было так много, что Игорю пришлось выпить двойную дозу спирта (анальгин кончился вчера).

Полдня Игорь скакал по квартире и пел песни. Это заметно помогало, особенно в борьбе со страхом перед каждым новым приступом, но вскоре он сорвал голос и переключился на практикум по презиранию боли. Здесь успехи оказались гораздо скромнее, и в итоге Игорь уяснил лишь одно -- что презрение к боли не более чем выдумка Чингачгука, Зеленого Змия и гастролирующих йогов. Затем он попробовал по очереди самогипноз, цигун, медитацию с попыткой отключить селезенку, иголкотерапию, массаж головы, коньяк с перцем и наконец, от полного отчаяния, почти пол-литра новокаина внутриселезеночно, путем вливания в весьма болезненную дырочку от железного прута. Последнее помогло, но ненадолго, при этом злобные бабушки из окрестных домов приняли его за террориста и едва не вызвали милицию.

Телефон Гампольского по-прежнему отнекивался длинными гудками. Механизм возникновения селезенки -- или она всегда там была, а? -- оставался неясен. Мысли роились в голове как пчеломедведи, распирая ее по всем межклеточным мембранам, но Игорь отцедил только несколько наиболее правдоподобных -включающих капитальное помешательство с сильной и долгой галлюцинацией, болезнь астрального тела (подсмотрено на обложках оккультных книжек в киосках), воздействие чьего-то гипноза (оттуда же), знамение от инопланетян, от нечистой... Причем ни один из них проверке пока не поддавался.

В итоге Игорь принял как рабочую версию органа, который у него, мутанта волею злорадной судьбы, всегда был, только раньше маскировался и боли не чувствовал. Но тут начинались непонятки с практической ценностью блудной селезенки. Ведь еще с детства все уши прожужжали, что нет в человеке бесполезных органов, что всякая микробина занимается своим, совершенно уникальным и, главное, полезным делом. Печень служит чем-то вроде фильтра крови, почки -- те выводят мусор, а селезенка под рельсами? Для чего она? Что ею фильтровать? Неужели мутация, атавизм в духе мальчика с хвостиком и пятью сосками?

Чувствовать себя хвостатым мальчиком было мучительно. К тому же под вечер в ста метрах от столба открылся ларек, и невинные алкоголики своим шарканьем ужасно действовали на нервы (селезеночные, разумеется) -- эффект был словно железом по стеклу. К ночи стало ясно однозначно: нужны оперативные меры. Так жить не получится, не сможется -- и тогда прощайте, друзья, да здравствуют наполеоны и фланелевые пижамы.