Первый дон

– Король Фердинанд попросил меня наладить самые тесные отношения с Неаполем. Да, Хофре женился на Санчии, и теперь мы представлены в королевской семье.

Но боюсь, для нас это скорее минус, чем плюс… – Папа улыбнулся, прежде чем продолжить. – Но мы можем компенсировать урон новым браком.

Чезаре нахмурился.

– Отец, что-то я тебя не понимаю.

Глаза Александра блеснули, новая, только что возникшая идея, похоже, представлялась ему все более привлекательной.

– Брат Санчии, Альфонсо. Чем не пара для нашей Лукреции? Конечно, Сфорца обидятся, но тут есть о чем подумать. Скажи сестре, что я рассмотрю возможность ее развода с Джованни.

Александр поднялся из-за стола, подошел к камину, шевельнул поленья кочергой, лежавшей на каменном полу. Повернулся к сыну.

– Чезаре, ты понимаешь, что мы должны контролировать Папскую область? Наместники жадны и воинственны, постоянно воюют друг с другом, ставят под сомнение непогрешность Папы, грабят и подавляют наших подданных. Мы должны призвать их к порядку.

– У тебя есть план? – спросил Чезаре.

– Короли Испании и Франции объединяют территории под эгидой центральной власти. Мы должны сделать то же самое. Это необходимо и для народа, и для папства.

Но мы должны заниматься этим и ради нашей семьи. Если мы не создадим контролируемого Борджа объединенного государства, которое заставит местных царьков признать власть Рима и Папы, тебе и всем остальным будет грозить смертельная опасность, – он помолчал.

– Нам нужны мощные крепости, – решительно заявил Чезаре. – Чтобы держать в узде местных выскочек и останавливать иностранных агрессоров, которые зарятся на наши территории.

Александр молчал, погруженный в раздумья.

Чезаре склонил голову.

– Я в полном твоем распоряжении, отец. Я – кардинал церкви.

Александр заговорил, лишь усевшись в любимое кожаное кресло:

– Мне не надо объяснять тебе, какие опасности ждут вас, если я умру и на мое место выберут делла Ровере.

Я даже не хочу думать о том, что может случиться с твоей сестрой. Ад Данте покажется раем в сравнении с участью, которая выпадет ей…

– Отец, зачем ты мне это говоришь? – прервал его Чезаре. – Нам еще рано дрожать от страха, потому что ты еще даже не начал делать добрые дела, которые ждет от тебя церковь. Я уверен, что ты проживешь еще много лет.

Александр понизил голос.

– Независимо от того, жив я или мертв, полностью доверять ты можешь только двоим. Первый из них – дон Мичелотто…

– Для меня это не сюрприз, отец, твоя привязанность к нему ни для кого не осталась незамеченной. Я и так ему доверяю, с самого детства, – он помолчал. – Однако его жизнь для меня загадка. Я никогда не спрашивал тебя об этом, отец. Как получилось, что уроженец Валенсии оказался при дворе Папы?

И Александр рассказал ему историю Мигуэля Корельо, теперь известного как дон Мичелотто.

– Но он также известен и как Душитель.

– Да, сын мой, – кивнул Александр. – Его прозвали Душителем, но он куда более многогранная личность. Он – опытный военачальник, отчаянный боец и, что самое важное, готов умереть, защищая нашу семью. Поэтому не следует видеть в нем только убийцу. Он заслуживает абсолютного доверия.

– А кто второй? – спросил Чезаре.

– Дуарте Брандао. О нем я могу рассказать тебе очень мало. Много лет тому назад его захватили в плен и привели ко мне, когда я послал за переводчиком с английского, а моего найти не смогли. Его сильно избили, когда брали в плен, и он клянется, что не может вспомнить своего прошлого.

– И с тех пор ты держишь его при себе? – спросил Чезаре.

Александр погрузился в воспоминания.

– Впервые я увидел его грязным и оборванным. Собственно, он ничем не отличался от других узников подземелья. Второй раз он появился передо мной помытым и приодетым. И что-то в нем напомнило мне Эдуарда Брэмптона, крещеного еврея, который верно служил королю Англии Эдуарду Четвертому. Я видел его только раз, давным-давно, но он остался у меня в памяти, первый еврей, возведенный в рыцари. Потом он служил брату короля Ричарду Третьему, которого, как ты знаешь, убили люди Генриха Тюдора. Брэмптон сражался за Эдуарда Четвертого на суше и на море и практически спас английский флот для Ричарда Третьего. Брэмптон исчез из Англии аккурат в то время, когда в Рим привезли пленника Дуарте Брандао. Тюдоры убили бы его, если б поймали, и даже теперь встреча с агентами Тюдоров чревата для него смертью.

– Так ты считаешь, что он сменил фамилию, отец? – спросил Чезаре. – Значит, Брандао – еврей?

– Если и так, то крещеный, потому что я видел, как он причащался. И последние семь лет он верно служит мне и святой матери-церкви. Он – самый смелый и умный человек из всех, с кем сталкивала меня жизнь, прекрасный военачальник и при этом опытный мореплаватель.

– Я не имею ничего против того, что он – еврей, отец, – Чезаре улыбался. – Просто любопытно, что могут подумать люди, если узнают, что ты, глава святой римской католической церкви, держишь в советниках нехристианина.

Александр хохотнул.