Первый детский симфонический (повесть о казанской жизни 70-х) (СИ)

А Владимир Алексеевич позже перебрался в Нижнекамск, устроившись преподавателем в местное музыкальное училище. Маэстро и там не смог жить без своей страсти: вновь создал из учащихся симфонический оркестр, игравший серьёзные вещи, и так же, как и мы, звучавший с телеэкрана. Правда, потом вновь вернулся в Казань.

ЭПИЛОГ

И вновь звучит нечто, напоминающее музыку Шопена. Почему «нечто»? Да потому что это я своими «кривыми» пальцами опять пытаюсь «сварганить» Девятый ноктюрн или «Большой блестящий вальс» Фридерика Великого. Блин, снова сбился, зарывшись в его филигранные мелизмы и рубато. Как там говорили древние? «Всяк сверчок...» или «Что положено Юпитеру...» Но нет, товарищи дорогие, попробую еще разок! После двадцатилетнего перерыва в «общении» с клавиатурой, на недорогом «ямаховском» синтезаторе — новогоднем подарке внучке. Конечно же, снова собьюсь или напортачу. И попыткам тем несть числа. Как в анекдоте про поручика Ржевского, который любил «сам процесс...»

Играю, а передо мною мысленно проплывает незабываемое разноцветное казанское детство, Старо-Татарская слобода, Танкодром, школа номер девяносто. Давным давно ушли на пенсию все мои учителя, многих из них уже нет в живых... Канул в лету и школьный музей Латышских стрелков, а юбилеи освобождения Казани от белогвардейцев, как и годовщины Октябрьской революции (теперь всё чаще говорят «переворота»), новая страна официально уже не отмечает. Да и школа моя теперь значится под другим адресом — на улице Комарова.

Не стало засилья гопоты на улицах города — то ли все засели за компьютеры, то ли что-то действительно изменилось. Родная Казань, этот честолюбивый и амбициозный, колоритный и динамичный город, со временем, переборола свой социальный недуг. Вычистилась и похорошела, «вытянулась» и выросла во всех отношениях.

Вспоминаю своих друзей, ныне здравствующих и, увы, ушедших в мир иной... С Форином дружим до сих пор, правда, он уже давно не работает музыкантом. Как не стал им и самый одаренный наш оркестрант — скрипач Саня Зимин (Пьянов). Не сумев поступить в консерваторию после школы, он «загремел» в армию. Демобилизовавшись, сразу женился, сотворил сына — стало не до музыки, нужно было кормить семью. С тех пор Александр так и крутит баранку казанского троллейбуса.

Валерка, Валерка... Всю жизнь во мне живет его светлый образ, веселая улыбка, а в небе порой чудится рёв шестимоторного исполина — то ли тяжелого бомбардировщика, то ли мощного транспортника «МуДе-1». Давно выросла и стала мамой никогда не видевшая своего старшего брата сестра Светлана. Однажды мы с Форином навестили Алевтину Михайловну. На пианино, на котором я когда-то разучивал «Птичку», в рамке стояла фотография. Глянул и обомлел: на меня смотрели Валеркины глаза... Однако то было фотоизображение четырнадцатилетней Светы — внешнее сходство с ним сразило. Просто реинкарнация какая-то. И особенно тронуло известие, что дочь свою она назвала Валерией, дай Бог им здоровья...

При всех успехах и достижениях нынешней красавицы Казани, детских симфонических оркестров, подобных нашему — с почти полным составом инструментов, в городе, насколько мне известно, больше не было. Впрочем музыки сейчас звучит не меньше, чем раньше, как говорится, «жить стало лучше, жить стало веселей!» Акмал Хаялыч, несмотря на свой почтенный возраст, всё также преподает флейту в музыкальной школе, правда, не в моей. Владимир Алексеевич получил почетное звание «Заслуженный работник культуры Республики Татарстан», преподает в музшколе №1, что на улице Горького, и работает с Молодежным симфоническим оркестром республики, участниками которого являются учащиеся струнно-смычковых инструментов детских музыкальных школ города Казани. Этот оркестр — лауреат республиканских и международных музыкальных конкурсов. Очень символично, что, в свое время, тоже под руководством Макухо в ансамбле скрипачей Казанского музыкального училища играла Идель Хакимуллина, дочь Форина.

До сих пор изредка, накатив стопочку, я ставлю «раритетную» запись, беру флейту и вновь, и вновь с упоением играю в унисон со СВОИМ оркестром. Частенько, особенно когда слышу хорошую музыку, тайком вздыхаю по несостоявшейся карьере музыканта. Зато Фархад, родной друг детства Форин, претворил в жизнь мою мечту из школьных тетрадей-анкет: сыграл в оперном театре первую флейту в «Щелкунчике»! Я же могу исполнить эту партию, только насвистывая. И чем дальше, тем чаще вспоминаю «команду молодости нашей» — МОЙ оркестр. «Первый детский симфонический»...

Кольцово, 2014 год