Первый человек в Риме. Том 1

– Со мной? С моей армией? – засмеялся Сципион. – Я нахожусь в двадцати милях севернее Гнея Маллия и его ленивой черни. Значит, я первый встречусь с германцами. И нанесу им поражение. Целый миллион варваров не сможет справиться с семью легионами настоящих римлян. Есть ли к нему – к этому торговцу Маллию – хоть крупица доверия? Нет! Квинт Сервилий Сципион отпразднует свою вторую победу на улицах Рима. А Маллий будет стоять в толпе и смотреть на меня.

Наклонившись вперед в седле, Котта схватил Сципиона за руку.

– Квинт Сервилий, – никогда в жизни Котта не говорил так серьезно и убедительно, – я тебя умоляю: объедини силы с Гнеем Малием! Что для тебя важнее: победа Рима или победа римской знати? Разве важно, кто победит, если победит Рим? Это не просто междуусобная война с скордисками или короткий рейд против лузитанцев! Нам нужна самая лучшая, самая многочисленная армия, какая когда бы то ни было у Рима была, и твой вклад в это дело жизненно важен. У людей Гнея Маллия не было ни времени на подготовку, ни такого военного опыта, как у твоих. Твое присутствие вдохновит новичков – кто-то должен подать им пример. Сражение будет – я нутром чую. Не важно, как вели себя германцы раньше, в этот раз все будет по-другому. Германцы узнали вкус нашей крови, и он пришелся им по душе. Они испытали наш характер и обнаружили нашу слабину. Рим в опасности, Квинт Сервилий, Рим – а не римская знать! Но если ты все же будешь настаивать на отделении от остальной армии, говорю тебе откровенно: будущее римской знати действительно поставлено на карту. В твоих руках будущее Рима – и твое собственное. Не ошибись, пожалуйста, делая выбор. Отправляйся завтра утром в лагерь Гнея Маллия и заключи с ним союз.

Сципион пришпорил коня и поскакал прочь от Котты.

– Нет, – крикнул он на скаку. – Я остаюсь здесь. Котта и пять его спутников отправились в лагерь Аврелия, пока Сципион прямо на берегу реки возводил уменьшенную копию лагеря Маллия Максима.

Сенаторы успели как раз вовремя: на рассвете следующего дня германцы явились в лагерь Аврелия для переговоров. Их было пятьдесят, возраст – между сорока и шестьюдесятью. Так, во всяком случае, показалось Котте, сердце которого было полно благоговейного страха. Он никогда не видел таких рослых людей. И ехали они на исполинских лошадях, для римского глаза непривычно лохматых и нескладных, с массивными копытами, заросшими дикой шерстью, с гривами, спадающими на кровью налитые глаза; шли они без седел, но в узде.

– Их лошади похожи на боевых слонов, – заметил Котта.

– Не все, – спокойно сказал Аврелий. – Большинство ездит на обыкновенных гальских лошадях. Эти же мужчины, надо понимать, стоят на вершине власти.

– Взгляните на молодого! – воскликнул Котта, увидев, как мужчина не старше тридцати лет слез со своего зверя, встал в величественной позе и с пренебрежением осмотрелся.

– Ахил! – оценил Аврелий.

– Я думал германцы носят только плащи на голое тело, – сказал Котта, увидев на варварах кожаные штаны.

– Возможно у себя в германии… Так о них говорят. Но сколько мы германцев не видели, все носят штаны, как галлы.

Да, штаны на них были, но в такую жару ни один не надел рубашки. Многие носили на груди квадратные золотые украшения, и у всех на перевязи – пустые ножны. Золота на них было много – нагрудные украшения, узоры на шлемах, ножны, пояса, перевязи, пряжки, браслеты, ожерелья. Котта нашел шлемы восхитительными: без полей, в форме горшка, некоторые симметрично украшены великолепными рогами, крыльями или полыми трубками, из которых торчали густые связки перьев; украшения на остальных напоминали головы змей, драконов или ужасных птиц. Все германцы чисто брились; длинные, соломенного цвета волосы либо заплетены в косы, либо свободно свисали; растительности на груди почти не было. Кожа – не такая розовая, как у кельтов, скорее бледно-золотистая. Веснушек или рыжих волос – ни у одного. Глаза – светло-голубые, совсем не встретишь серых или зеленых. Даже самые старые из них были очень подтянуты, с плоскими животами, и выглядели как настоящие воины, никаких следов изнеможденности; римляне не знали, что мужчин, начинающих жиреть, германцы убивали.

Переговоры шли через переводчиков Аврелия, которые, в основном, были из эдуев или амбарров, хотя среди них и имелось два-три германца, захваченных Карбо в Норике.

Германцы хотели бы – как объяснили их таны – мирно пройти через» Заальпийскую Галлию, так как направлялись в Испанию. Аврелия самолично вел первую часть переговоров, одетый в полную парадную военную форму – серебряные латы, украшенный алым пером серебряный аттический шлем, темно-красная туника, перетянутая двойными кожаными ремешками – птеригами. Как консул, он носил алый плащ и темно-красный пояс поверх лат, а прямо над талией – значок, указывающий на его высокое звание.