Первый человек в Риме. Том 1

Римская разведка сообщила, что германцы направились на юг, минуя земли кельтов-аллоброгов, закоренелых ненавистников Рима. Аллоброги попали в непростую ситуацию: Рим – это враг, которого они знают, германцы – враг, пока неведомый. Братство друидов вот уже два года убеждало все галльские племена, что в Галлии нет места, где могли бы поселиться германцы. Конечно, аллоброги не собирались уступать слишком много земли народу, во много раз численно превосходящему. К тому же рядом жили эдуи и амбарры, и известно было, в какие пустоши превратили германцы земли этих запуганных племен. Поэтому аллоброги отступили к предгорью своих любимых Альп, стараясь как можно больше измотать германцев.

Германцы вторглись в Заальпийскую Галлию в конце июня и, не встретив сопротивления, все прибывали и прибывали. Вся масса – более чем три четверти миллиона людей – двигалась вдоль восточного берега реки, потому что ее долина, более широкая и безопасная, была лучше защищена от атак горных племен центральной Галлии и Цебенны.

Узнав об этом, Сципион развернул войска с виа Домиция Немос и вместо того, чтобы идти через болота дельты по дороге, построенной Агенобарбом, повел свою армию таким образом, чтобы река оставалась между ним и германцами. Было это в середине секстилия.

Из Немоса он сразу же послал в Рим курьера с еще одним письмом для Скавра, где заявлял, что не будет выполнять приказы Маллия Максима, и это – его последнее слово. После такого письма ему оставался один путь – на запад.

На восточном берегу Родана, сорока милями севернее места, где виа Домиция пересекала реку и переходила в дорогу на Арелат, находилась римская фактория, имеющая важное значение; называлась она Арозио. А на западном берегу, в десяти милях от Арозио, встала лагерем Сципионова армия из сорока тысяч пехотинцев и пятнадцати тысяч нестроевых. Здесь Сципион ждал появления Маллия Максима на противоположном берегу – и ответ на свое последнее послание Сенату.

Малий Максим появился раньше, чем ответ из Сената. Он расположил пятьдесят пять тысяч пехотинцев и тридцать тысяч нестроевых в мощно укрепленном лагере у берега реки, в пяти милях севернее Арозио, чтобы использовать реку и как средство защиты, и как источник воды.

Поле к северу от лагеря, было идеальным для битвы, думал Маллий Максим, считая, что река – мощная преграда на пути врага. Это была его первая ошибка. Вторая заключалась в том, что он вывел из лагеря пятитысячную конницу и послал ее в дозор на тридцать миль на север. Третьей ошибкой было назначение своего самого опытного легата Аврелия командовать конницей – тем самым командующий лишился советов Аврелия. Все эти ошибки были и частью великой стратегии Маллия Максима; он ведь собирался с помощью Аврелия и конницы остановить наступление германцев до генерального сражения. Пусть увидят, на что способны римляне – станут сговорчивей. Маллий Максим надеялся покончить дело переговорами, а не битвой, и по-мирному развернуть германцев обратно в центральную Галлию, подальше от римских провинций. Во всех предыдущих сражениях между германцами и Римом, первыми нападали римляне – даже после того, как германцы заявляли, что согласны без боя уйти с римской территории. Маллий Максим решил сломать эту традицию. В чем-то он был прав, но…

Первой его задачей было переправиться с западного берега реки на восточный. Все еще испытывая жгучую боль от оскорбительного письма Сципиона, которое Скавр зачитал в Сенате, Маллий Максим продиктовал краткий приказ Сципиону; перебраться вместе с армией через реку и немедля быть в лагере. Приказ он передал с гребцами.

Сципион отправил ответ с той же лодкой. В нем также коротко и резко говорилось, что он, патриций Сервилий, не будет выполнять приказания много возомнившего о себе выскочки из торговцев и не сдвинется с места.

Следующая директива Маллия Максима гласила:

«Как вышестоящий командир, я повторяю свой приказ о передвижении вашей армии через реку без промедления. Мой второй приказ – последний. Если снова не подчинитесь, в Риме я возбужу против вас следствие. Это будет расцениваться как государственная измена, и за ваше наглое поведение вам вынесут суровый приговор.»

Сципион отвечал:

«Вышестоящим вас не признаю. Возбуждайте следствие. Я сделаю то же в отношении вас. Так как оба мы знаем, чей будет верх, немедленно передайте мне командование.»

Маллий Максим ответил с еще большим высокомерием.

Так продолжалось до середины сентября, когда из Рима прибыло шесть сенаторов, совершенно разбитых путешествием. Консул Рутилий Руф усиленно добивался, чтобы эту группу отправили к Родану, и преуспел. Но Скавр и Метелл Нумидиец сумели ослабить депутацию, запретив включать в нее сенаторов, занимавших некогда консульский пост и вообще известных политических деятелей. Вот почему старшим из шести сенаторов был всего лишь претор, не очень знатного римского происхождения, – ни кто иной как шурин Рутилия Руфа, Марк Аврелий Котта. Уже через несколько часов после прибытия посольства в лагерь Маллия Максима, Котта понял всю сложность создавшегося положения.