Первый человек в Риме

А тем временем Сатурнин старался как можно быстрее провести выборы. Ему очень хотелось убедиться в том, что он снова народный трибун, прежде чем что-либо помешает этому. Голова его полнилась ослепительными планами на будущее. Он думал о мощи и величии толпы, о том, как она умеет демонстрировать свое восхищение. Люди приветствовали Луция Эквиция, потому что тот похож на Тиберия Гракха? Они приветствовали Гая Мария, этого старого разбитого идиота, потому что он спас Рим от варваров? Но они не приветствовали Эквиция или Мария так, как приветствовали его, Сатурнина! А какой это материал, если над ним поработать! Это вам не сброд из сточных канав Субуры! Эта толпа состоит из респектабельных людей. Пусть желудки их пусты, зато принципы остались незыблемыми.

Один за другим выступали кандидаты – и трибы голосовали, регистраторы тщательно все записывали, а Марий и Сатурнин наблюдали. И наконец наступил момент, когда пришлось решать вопрос о Луции Эквиции. Последний вопрос. Марий и Сатурнин обменялись взглядами. Затем Марий перевел глаза на ступени сената.

– Что ты хочешь сказать мне сейчас, цензор Гай Цецилий Метелл Капрарий? – крикнул Марий. – Хочешь ли ты по-прежнему, чтобы я лишил этого человека права быть избранным, или же снимаешь свое возражение?

Капрарий беспомощно уставился на Скавра, тот – на посеревшее лицо Катула Цезаря, а последний – на великого понтифика Агенобарба. Наступила долгая пауза. Толпа молча ждала, не имея ни малейшего представления о том, что происходит на самом деле.

– Пусть баллотируется! – крикнул Метелл Капрарий.

– Пусть баллотируется! – повторил Марий Сатурнину.

А когда результаты были подсчитаны, Луций Аппулей Сатурнин вышел на первое место. Он был избран народным трибуном на третий срок. Были выбраны также Катон Салониан, Квинт Помпей Руф, Публий Фурий и Секст Тиций. На втором месте оказался бывший раб Луций Эквиций, отстающий от Сатурнина на три-четыре очка.

– Жалкая коллегия будет у нас в этом году! – насмешливо произнес Катул Цезарь. – Мало нам Катона Салониана – теперь еще и настоящий вольноотпущенник!

– Республика умерла, – произнес великий понтифик Агенобарб, с презрением взглянув на Метелла Капрария.

– А что я мог сделать? – проблеял тот.

Подходили другие сенаторы. Вооруженная охрана Суллы, снявшая с себя снаряжение, появилась из курии. Ступени сената казались самым безопасным местом. Толпа, убедившись, что ее герои выбраны, расходилась по домам.

Цепион плюнул вслед уходившим.

– Прощай, сброд, на сегодня! – воскликнул он с искаженным лицом. – Посмотрите только на них! Воры, убийцы, растлители собственных дочерей!

– Они вовсе не сброд, Квинт Сервилий, – сурово обрезал его Марий. – Они римляне. Пусть они бедны, но они не воры и не убийцы. И питаются они сейчас лишь просом и турнепсом. Лучше надейся на то, что их друг Луций Эквиций не поднимет их на мятеж. Они очень хорошо вели себя во время этих отвратительных выборов, но все может измениться, когда цена на просо и турнепс подскочит.

– Ну, об этом можно не беспокоиться! – радостно воскликнул Гай Меммий, довольный тем, что выборы в народные трибуны все-таки состоялись. – Через несколько дней положение улучшится. Марк Антоний говорил мне, что наши агенты в провинции Азия сумели закупить много пшеницы – где-то к северу от Эвксина. Первые корабли с зерном должны вот-вот прибыть в Путеолы.

Все уставились на него разинув рты.

– Ну что ж… – произнес Марий, забывая, что уже не может улыбаться с легкой иронией, как раньше, – у него получилась ужасная гримаса. – Все мы знаем, что у тебя, похоже, имеется дар предвидения. Итак, ты предвидишь поступление зерна? Отлично! Но каким же образом ты получил эту информацию, когда я – старший консул! – и Марк Эмилий – принцепс сената и куратор урожая! – никто из нас и слыхом об этом не слыхивал?

Двадцать пар глаз прилипли к лицу Меммия. Он сглотнул:

– Это не секрет, Гай Марий. Разговор об этом велся в Афинах, когда Марк Антоний возвратился из своей последней поездки в Пергам. Он видел там некоторых наших агентов по закупке зерна, и они ему сказали.

– А почему Марк Антоний не счел нужным известить об этом меня, куратора наших зерновых запасов? – ледяным тоном осведомился Скавр.

– Думаю, он считал, что вы знаете. Да и я так думал… Агенты писали, значит ты должен был знать.

– Их письма не дошли. – Марий подмигнул Скавру. – Я благодарю тебя, Гай Меммий, за эту прекрасную новость.

– Да, конечно, – поддержал его Скавр, успокаиваясь.

– Нам лучше надеяться ради нас всех, что не случится шторма и наше зерно не опустится на дно Срединного моря, – сказал Марий, выжидавший, пока не рассеется толпа, потому что был не расположен разговаривать с народом по дороге домой. – Сенаторы, завтра утром встречаемся здесь – выбирать квесторов. А послезавтра пойдем на Марсово поле знакомиться с кандидатами в консулы и преторы. Доброго вам дня.

– Ты кретин, Гай Меммий! – угрожающе проговорил хворающий Катул Цезарь со своего кресла.