Первородство

И всегда об одном затевает беседу:

— Успокойтесь, утешьтесь — я скоро уеду!

Это — я!

Тридцать три мне исполнилось года.

Проникал к вам в квартиры я с. черного хода,

На потертых диванах я спал у знакомых,

Преклонивши главу на семейных альбомах.

Выходил по утрам я из комнаты ванной.

«Это гость, — вспоминали вы, — гость не незваный,

Но, с другой стороны, и не слишком желанный.

Ничего! Беспорядок у нас постоянный!»

— Это гость, — поясняли вы мельком соседу

И попутно со мной затевали беседу:

— Вы надолго к нам снова?

— Я скоро уеду!

135

— Почему же? Гостите. Придете к обеду?

— Нет.

— Напрасно торопитесь! Чаю попейте!

Отдохните да кстати сыграйте на флейте!

Да! Имел я такую волшебную флейту.

За мильоны рублей ту я не продал бы флейту.

Разучил же на ней лишь одну я из песен:

«В Лукоморье далеком чертог есть чудесен!»

Вот о чем вечерами играл я на флейте.

Убеждал я: поймите, уразумейте.

Расскажите знакомым, шепните соседу,

Но, друзья, торопитесь — я скоро уеду!

Я уеду туда, где горят изумруды,

Где лежат под землей драгоценные руды,

Где шары янтаря тяжелеют у моря!

Собирайтесь со мною туда, в Лукоморье!

О! Нигде не найдете вы края чудесней!

И являлись тогда, возбужденные песней,

Люди. Разные люди. Я видел их много.

Чередой появлялись они у порога.

Помню — некий строитель допрашивал строго:

— Где чертог? Каковы очертанья чертога? —

Помню также: истории некий учитель

Все пытал: — Лукоморья кто был покоритель?

И не мог ему связно ответить тогда я...

Появлялся еще плановик, утверждая,

Что не так велики уж ресурсы Луккрая,

Чтобы петь о них песни, на флейте играя.

И в крылатке влетал еще старец хохлатый,

Непосредственно связанный с Книжной палатой.

— Лукоморье! Изволите звать в Лукоморье!

136

Лукоморье отыщете только в фольклоре! —

А бездельник в своей полосатой пижамке

Хохотал: — Вы воздушные строите замки! —

И соседи, никак не участвуя в споре.

За стеной толковали:

— А?

— Что?

— Лукоморье?

— Мукомолье?

— Какое еще Мухоморье?

— Да о чем вы толкуете? Что за исторья?

— Рукомойня? В исправности.

— На пол не лейте!

— Погодите — в соседях играют на флейте!

Флейта, флейта!

Охотно я брал тебя в руки.

Дети, севши у ног моих, делали луки,

Но, нахмурившись, их отбирали мамаши:

— Ваши сказки, а дети-то все-таки наши!

Вот сначала своих воспитать вы сумейте,

А потом в Лукоморье зовите на флейте! —

Флейту прятал в карман.

Почему ж до сих пор я

Не уехал с экспрессом туда, в Лукоморье?

Ведь давным бы давно уж добрался до гор я.

Уж давно на широкий бы вышел простор я.

Объясните знакомым, шепните соседу,

Успокойте, утешьте — я скоро уеду!

Я уеду, и гнев стариков прекратится.

Злая мать на ребенка не станет сердиться,

Смолкнут толки соседей, забулькает ванна,

Распрямятся со звоном пружины дивана.

137

Но сознайтесь!

Недаром я звал вас, недаром!

Пробил час — по проспектам, садам и бульварам

Все пошли вы за мною, пошли вы за мною.

За моею спиною, за моею спиною.

Все вы тут! Все вы тут! Даже старец крылатый,

И бездельник в пижаме своей полосатой,

И невинные дети, и женщина эта —

Злая спорщица с нами, и клоп из дивана...

О холодная ясность в чертоге рассвета,

Мерный грохот валов — голоса океана.

Так случилось —

Мы вместе!

Ничуть не колдуя,

В силу разных причин за собой вас веду я.

Успокойтесь, утешьтесь!

Не надо тревоги!

Я веду вас по ясной широкой дороге.

Убедитесь: не к бездне ведет вас прохожий.

Скороходу подобный, на вас непохожий, —

Тот прохожий, который стеснялся в прихожей,

Тот приезжий, что пахнет коричневой кожей,

Неуклюжий, но дюжий в тужурке медвежьей.

...Реки, рощи, равнины, печаль побережий.

Разглядели? В тумане алеют предгорья.

Где-то там, за горами, волнуется море.

Горы, море... Но где же оно, Лукоморье?

Где оно, Лукоморье, твое Лукоморье?

138

ЧИСТОЕ НЕБО

Не ювелирные изделия.

Не кости для пустой игры,

Не кружевные рукоделия

И не узорные ковры,

Не шелка облако душистое,

Не цирк и даже не кино, —

Я покажу вам небо чистое.

Не видывали давно?

Быть может, книгу перелистывая,

Вы скажете:

— Какое мглистое,

Какое смутное оно! —

Бывает так...

Но все равно

Я покажу вам

Небо чистое.

1947

139

О лес!

Он был густ.

Ловил ты птиц в сетку.

Ветвей любил хруст.

И ты нашел куст!

И, выбравши ветку.

Не вырезал хлыст

И сделал не клетку,

А, внемля рассудку.

Ты выдолбил дудку.

Вот лист.

Он был чист.

Тут все было пусто.

Он станет холмист.

Скалист и ветвист

От грубого чувства.

И это — искусство!

Мое это право!

Я строю свою

Державу,

Где заново все создаю!

140

ЦАРЬ ПРИРОДЫ

И вдруг мне вспомнилось:

Я — царь!

Об этом забывал я годы...

Но как же быть?

Любой букварь

Свидетельствовал это встарь,

Что человек есть царь природы!

Одевши ткани и меха,

На улицу я молча вышел.

Прислушиваюсь.

Ночь тиха.

Себе я гимнов не услышал.

Но посмотрел тогда я ввысь,

Уверенности не теряя,

И вижу:

Звезды вдруг зажглись,

Как будто путь мне озаряя

И благосклонно повторяя:

— Ты — царь природы! Убедись!

Что ж, хорошо!

Не торопясь,

Как будто просто так я, некто,

Не царь и даже и не князь,

141

Дошел я молча до проспекта.

Как убедиться мне скорей,

Высок удел мой иль плачевен?

При свете фар и фонарей

Толпу подобных мне царей.

Цариц, царевичей, царевен

Я наблюдал. Со всех сторон

Шли властелины без корон.

Я знал, что в этот поздний час

Царь воздуха, забыв про нас.