Первоочередной

Почему-то парень действительно не боялся. Внутри крепла уверенность, что сейчас он под надёжной защитой. А если рядом и окажется какой-нибудь случайный бродяга, то максимум, что до него донесётся, – шум ветра. “Наверное, почудилось”, – скажет проходимец и пойдёт стороной, больше никого не тревожа этой ночью.

– Не таким уж и глупым он тебя сотворил. Скоро ты додумался, голубчик.

– Но почему он не явился собственной персоной? Зачем эта сверхъестественная хрень? – Дима понял, что перегибает, и быстро добавил: – Только не принимай на свой счёт. Ты милая. Хоть и призрак.

Ночное кладбище перестало казаться мрачным. Теперь оно больше походило на парк. Очень тихий и уютный, где время останавливает свой бег, позволяя очнуться от извечного морока рутины. Здесь вообще никому не важно, сколько прошло часов, дней. Даже столетий. Все равны.

Все под землёй.

– Он не хочет прямых переговоров. Посему подослал парламентёра. Меня.

– А если бы он самого себя вписал в эту поганую книжку, что бы случилось? Конец света?

– Это не место для сквернословия, – строго сказала девушка и сразу смягчилась: – У автора есть свои причины, которые тебе знать не положено.

– Ах, не положено, значит? – рассердился Дима. – Да кто он такой? Как его зовут хоть?

– Не имеет значения, друг мой. – Девушка уселась под статуей ангела, прямо на надгробье. – Ты ведь и сам не желал держать связь с персонажами, покуда они тебя не принудили.

Писатель всмотрелся в одиноко стоящий портрет, обёрнутый целлофаном. Даты было не разобрать, но по изображению сложилось впечатление, что юноша скончался в совсем раннем возрасте. Дмитрий Мордвинов – так его звали. Тёзка.

Устроившись рядом с призраком, Дима наконец задал важный вопрос:

– Могу я узнать твоё имя?

– Конечно, – сказала девушка. – Власова я. Наталия.

– Уж не Андревна ли? – изумился писатель.

– Типун тебе на язык. Того Власова ещё в природе не было, когда меня хворь забрала. Чему вас только обучают?

Дима промолчал в ответ. Призрачная девушка могла бы и похвалить за то, что он хотя бы имя того самого Власова помнит. Большинство сейчас и этим не может похвастаться.

– Так зачем автор тебя подослал? – всё-таки спросил парень через пару минут.

– Мне будет непросто объяснить, я же никогда не писала книг, – вздохнула Наталия. – Но я должна.

– Слушаю внимательно.

Дима замёрз, но решил не подавать виду.

– Он объяснил мне, что подчас персонажам нужна помощь. Небольшие указания, как действовать.

– Да я вроде сам могу разобраться.

– Никто не спорит, друг мой. – Наталия повернулась к писателю. – Но ситуация оставляет желать лучшего. И автор вынужден пойти на крайние меры, чтобы не стало ещё хуже.

– Так что же всё-таки происходит?

Диме стало по-настоящему страшно. Одно дело, когда ты, сидя за удобным столом, играешь судьбами выдуманных людей, и совсем другое – когда играют тобой. Существует ли право выбора, или твоя жизнь полностью вверена в руки человека, которого ты даже никогда не видел?

– Автор заблудился, – девушка опять вздохнула.

– Заблудился?

– Увы, так случается, когда персонажи вырываются из-под контроля. – Было заметно, что Наталии эти фразы даются с трудом. Даже соседствуя с Некрасовым, в писательстве она разбиралась паршиво. – Тебе это знакомо, друг мой. Но сейчас катастрофа приняла гораздо большие масштабы. В скором времени этот мир и мир твоей книги столкнутся.

– Что ты хочешь этим сказать? – у Димы побежали по спине мурашки.