Первая жизнь, вторая жизнь

— В ту ночь — да. Но когда я вернулась в усадьбу в следующий раз, он был закрыт. Я увидела привычную стену. Но поскольку я знала, что за ней имеется как минимум потайная комната, стала искать способ, как в нее попасть. Мучилась долго. И все же нашла кирпичи, на которые нужно надавить, чтобы запустить механизм. Стена повернулась. Причем быстро и беззвучно. Я шагнула внутрь. И тут же получила под зад. Это стена повернулась еще на сорок пять градусов и загнала меня в ловушку.

— Ого! Вот это приключение.

— Это ужас. Я оказалась в кромешной тьме, запертая в какой-то норе полуразрушенного дома. Благо при себе был телефон. Я включила фонарик, стала шарить по стене. Нашла чуть выступающий кирпич, надавила на него — и (о, чудо!) показался свет. Я выбралась. А стена встала так, как в ночь полнолуния.

— Механизм работал в двух режимах? — предположил Сема. Лена кивнула. — И, разобравшись, ты поняла, как это можно использовать, чтобы устраивать представления с явлением призрачной женщины. Для чего тебе это?

— У меня сердце обливалось кровью все время, когда я смотрела на то, как погибает усадьба. Я по крупицам собирала знания о ней для того, чтобы хоть какая-то память осталась. И когда появился шанс ее восстановить, я ухватилась за него. Я знаю Виталю не очень хорошо, но чувствую, он — человек-огонь. Быть может, потому что Овен. Но не думаю. Я не особо верю в гороскопы. Просто такой он человек. Когда пылает, он дает и свет, и тепло и заряжает настроением. Если подкидывать в огонь дровишки, он превратится в костер. Но стоит ему потухнуть, и все… Вороши не вороши, а разве что поискрит, и то недолго. Пока он горит, я подкидываю дрова.

— Грамотная девочка, — закивал Алексей. — Двигаешься в правильном направлении. Мы все заинтересованы в том, чтоб он не потух, но… Пичку матерь! Зачем ты довела Фила до смерти?

— Это не я, — вскричала Лена. — Когда я была тут, вы все находились в каминной. Спали. Я рядилась для того, чтобы меня камера засняла. Посмотри по времени, это два часа ночи. Эксперты-криминалисты наверняка скажут, что Фил погиб позже.

— А звуки, что мы слышали, — это тоже твоих рук дело? — спросил Сема.

— Да. Выпроводив Вику, я тут же последовала за вами. Нагнала, потому что вы очень медленно передвигались. Видела и слышала все. Диктофон, на который записала звук скулежа, включила, сунула между кирпичей. Он трижды через паузы доносился до вас.

— Фил ушел мочиться и больше мы его не видели.

— Он вернулся, когда вы уснули. Праправнук конюха князя реально чувствовал что-то. Он бродил по дому, не просто пьяно мотаясь, его как будто вели. И говорили с ним, он отвечал, как всегда неразборчиво. Филарет дошел до библиотеки. Но его спугнул мерцающий огонек камеры. Отшатнувшись, он справил малую нужду и вернулся в каминную залу. После я дала записать себя в призрачном образе на видео и ретировалась.

— Через подземный ход?

— Да. Выход был завален. Я расчистила незадолго до вашего приезда.

— Вращающаяся стена — это место силы, — сказал Женя. — Именно она. Приборы рядом с ней зашкаливают. Я взял один, когда отправился в особняк. Увы, потерял. Прости, Леха.

— Плевать. Другой сделаю. Сейчас меня два других вопроса беспокоят. Первый: найдет ли Тайра место силы, а если да, какой отчет предоставит работодателю! И второй: кто открыл потайной ход?

— Есть у меня насчет последнего кое-какие мысли, — проговорила Лена.

— Озвучь.

— В поселке живет пожилой мужчина по фамилии Ивашкин. Зовут его Дмитрием Игнатьевичем. Он был директором школы и преподавателем истории. Вел краеведческий кружок. Пытался музей организовать, но кому это в нашей глуши надо? Я у него занималась, еще ребенком. Ивашкин заряжал нас своим интересом к истории родного края. Именно он помогал мне собирать материал об усадьбе. Можно сказать, Дмитрий Игнатьевич, был моим научным руководителем. Когда я писала диплом, он уже вышел на пенсию. Но пыл его не угас. Он не только материалом меня снабжал, но и по усадьбе экскурсии проводил. Знал все о каждом камешке. Тогда я на этом внимания не заостряла. Но, прочитав дневник…

— Эй, не надо спойлеров! — возмутился Жека. — Я только дошел до того момента, как Лена застукала папеньку и кухарку…

— С этой записи все и начинается.

— Да. Но я читаю вдумчиво.

— Давайте оставим Жеку с дневником, а сами поговорим за дверью, — предложил Сема.

Он думал, тот запротестует, но нет. Кивнул и снова погрузился в чтение.

— Странный у тебя друг, — заметил Ткачев, обратившись, естественно, к Лехе.

— Я бы сказал, эксклюзивный, — ответил тот. — Больше ни у кого такого нет. А сейчас вернемся к старику краеведу. Что с ним не так?

— Предполагаю, Дмитрий Игнатьевич — потомок архитектора, построившего усадьбу.

— То ли Карпова, то ли Сомова?

— Его фамилия Крючков. Рассказ Чехова «Лошадиная фамилия» знаете наверняка? Его в школе проходят. Вспоминали, Жеребцов или Кобылин зубы заговаривал. Оказалось, что Овсов. — Мужчины кивнули, тоже помнили это произведение. — Вот так и в нашем случае. Клеймом архитектора была рыба на крючке.