Первая жертва

– Да брось, ей нужно столько жидкости откачать отсюда, сомневаюсь, что врачи справятся, – ответил он, прикасаясь пальцем к виску.

Касё направился к набережной, не обращая внимания на грязь под ногами. Дождь закончился, но небо все еще было затянуто тучами. Уже наступили сумерки. Фигура Касё, словно тая, исчезала вдалеке. Я выскочила из детского паровозика и поспешила вслед за ним, на бегу рассекая тьму. Касё обернулся.

– Ты ведь домой? Гамон сказал, что тоже поедет в больницу, кто-то должен побыть с Масатикой.

– Да, мы уже договорились. Гамон обещал предупредить, если задержится.

– Точно, вы же женаты, – рассмеялся Касё, словно только что об этом вспомнил.

Опавшие листья намокли и прилипали к носкам туфель, поэтому каждый мой шаг сопровождался противным хлюпаньем.

Мы вышли на широкую улицу, и я почувствовала странное облегчение: непроглядная тьма наконец отступила. Свет фар ослеплял, а фонари слабо освещали намокшую улицу.

– Когда ты в последний раз видел мать?

– Когда… хм-м-м?.. – задумался Касё. – А, вспомнил, прошлым летом. Было ужас как жарко, я еле поднялся на холм, где стоит ее больница.

– Так давно, – сказала я себе под нос.

– Да, знаю, я не идеальный сын. Свалил все на дядю с тетей. Сам только деньги перевожу, а остальное вроде как меня не касается. Знаешь, я так им благодарен. Меня, чужого ребенка, они воспитали как родного. Пусть я и родственник, все равно они не обязаны были принимать меня в свою семью.

Этими дядей и тетей были родители Гамона. Мой свекор довольно обеспеченный человек, до выхода на пенсию он работал на руководящей должности в одной известной компании. При этом и он, и его жена удивительно любящие, заботливые и мягкие люди. Таких редко встретишь. И ко мне, хоть я и не самая «правильная» жена, они относились очень тепло, и о Касё заботились, как о собственном сыне. Просто идеальные родители.

– Может, моя мать боялась, что ее жизнь станет однообразной и скучной, как у ее сестры? Может, это был протест? Но я ведь уже вырос. Я не могу вот так, по щелчку пальцев, начать переживать за мать с суицидальными наклонностями.

Мы с Гамоном всего раз ходили вместе с Касё в больницу навестить его маму. Это было несколько лет назад. Когда мы пришли, она спала. Худощавая, с признаками слабоумия на лице… Нам сказали, что она уже давно в таком состоянии. На работе я привыкла видеть самых разных людей, но при взгляде на нее у меня все равно сжалось сердце: что же должно произойти, чтобы человек так сломался? Наверное, желая прервать молчание, Касё произнес:

– Знаешь, ведь принято считать, что, каким бы родитель ни был, ребенку все равно будет тяжело его потерять. Неужели это действительно так? Я без иронии, мне правда давно не дает покоя этот вопрос… Ладно, дальше я на такси. Тебя подвезти?

Он вскинул руку, и ее тут же поглотила тьма.

– Нет, спасибо.

Я смотрела вслед удаляющейся машине. На темной улице вновь воцарилась тишина.

Канна пришла в переговорную в белой блузке с круглым воротником. Ее наряд очень напомнил мне школьную форму.

– Эту блузку принес вам Касё?

Она отрицательно покачала головой.

– У всех блузок, которые приносит мне господин Анно, острые воротники. А Кёко знает, что мне нравятся круглые.

– Мы с ней недавно общались, у вас замечательная подруга. Такая проницательная девушка и может за себя постоять.

Канна широко улыбалась, слушая комплименты в адрес Кёко. Я еще никогда не видела ее такой счастливой.

– Да, она еще и очень умная! Я ей восхищаюсь. А вот парни ее почему-то не понимают.

– Вы ведь подружились сразу, как Кёко перевелась в вашу школу?

– Да. Я подумала, раз она любит читать, то мы поладим.

Я посмотрела на правую руку девушки, которую та напряженно сжала, положив на колено поверх черной юбки. Похоже, на самом деле Канна нервничала.

– Кстати, сколько вам было лет, когда вы начали позировать на занятиях вашего отца?

– Что? – переспросила Канна, как будто не поняла, о чем идет речь.

– Вы ведь иногда позировали для учеников отца, верно? Кёко сказала, из-за этого у вас даже не всегда было время с ней встретиться.

– Хм, по-моему, это началось в последнем классе начальной школы[14].

– Какие люди учились у вашего отца? Молодые? Студенты университета или постарше?

– Почему вы интересуетесь этим? – недовольно спросила Канна.

Я заметила, что теперь напряглись не только ее руки, но и плечи.

– Никто из учеников не позволял себе лишнего по отношению к вам?

Услышав мой вопрос, Канна, кажется, удивилась.

– Нет.

– Точно? Я слышала, что один студент приставал к вам.

– Я сама дала ему повод думать, что он мне нравится. Мне неприятно вспоминать об этой истории… Но в любом случае в итоге я прямо сказала ему, что не буду с ним встречаться.

– Тогда давайте немного сменим тему. Чем занималась ваша мама, когда проходили эти занятия?

Канна посмотрела на меня с недоверием, и я повторила вопрос:

– Расскажите поподробнее, где она была во время занятий?

– Не знаю, наверное, ходила по магазинам или еще куда-то… А, нет, у нее были кулинарные курсы по субботам после обеда. Отец решил проводить свои уроки именно в это время, пока мамы нет дома.