Первая заповедь рок-н-ролла (СИ)

— Хватить трястись, — строго сказал он. — Не девочка. Не так уж тут и высоко… И кабинки очень надежные, по себе знаю.

— Ты в них прыгал, что ли? — выдавил я из себя, вцепившись в поручни. Мне кабинка не показалась такой уж безопасной.

— Сексом занимался.

— Я серьезно.

— Я шучу, по-твоему?

— Да ну нафиг! — не поверил я.

— А Владу понравилось, — самодовольно оскалился Гор. — И вообще, кому суждено помереть от рака, с колеса не свалится.

— А вдруг ты свалишься?

— Не свалюсь. Мне цыганка нагадала, что я в девяносто шесть помру, от передозировки «Виагрой».

— Придурок, — пихнул я Гора и неожиданно для самого себя, действительно успокоился.

Ну, по крайне мере, до тех пор пока конструкция не начала двигаться.

— Твою мать! — взвыл я, вцепившись в Горову ладонь.

— А ну отпусти меня, трусло ссыкливое. — Он безуспешно пытался отогнуть мои пальцы. — Отпусти, говорю, больно же! И глаза открой, придурок, ты как видами собрался любоваться?! Я тебя сейчас сам отсюда выкину!

Угроза подействовала. Я открыл глаза.

Это было ровно настолько завораживающе красиво, насколько и страшно. А ещё красивее был Гор, возмущенный, раскрасневшийся, потирающий ладонь с отпечатками моих пальцев.

— Ты чего? — только и успел выдохнуть он, когда я полез к нему целоваться.

В следующий раз, когда Гор поведет кого-нибудь кататься на колесо обозрения, он не будет вспоминать о сексе с Владом.

Он будет думать об отчаянно трусящем, во всех смыслах больном на голову парне.

Примечание к части Спасибо за то, что читаете, оставляете отзывы и остаетесь неравнодушными к героям! Всех люблю:З

Глава 8. О страусах и магазинах

— Ты уверен, что мне это нужно? — с сомнением спросил я, оглядывая обшарпаную дверь парикмахерской «Лучик».

Я-то думал, он меня в какой-нибудь лакшери-салон приведет, к парикмахеру, у которого весь бомонд стрижется.

— Это лучшая парикмахерская в городе, — уверено сказал Гор. — И да, я уверен. Ленок стрижет так — в Париже с руками б оторвали.

Выглядела Ленок так, будто сама могла оторвать руку кому угодно, особо не напрягаясь. Типажом походила на классическую рыночную торговку, только сигаретки в зубах не хватало. Голос у нее был глубокий, хрипловатый. Таким только романсы петь.

— И кто это ко мне лыжи свои голубые навострил? — приветливо пророкотала она, обнимая нисколько не смутившегося Гора. — Неужто лохмы свои обстричь решил? Гляди-ка, никак концы секутся. Неужто, поганец, к другому мастеру ходил? Я тебе яйчонки-то мигом поотрываю, ты меня знаешь, я…

— А я тебе вот его привел, — Гор вытолкнул меня вперед. — Его стриги.

Прозвучало как: «Не трогай меня, ешь его».

— Мальчика привел? — удивилась Ленок. — Надо же, раньше никогда не приводил. И чем ты, — она оглядела меня с головы до ног, — его так зацепил?

— А я не мальчик, — подал голос я. — Я серьезные отношения.

Пухлые губы Елены печально дрогнули.

— Не хочется тебя расстраивать, но у этого кобеля серьезных отношений не бывает, — вздохнула она.

— Да он серьезно, — улыбнулся Гор. — Правда. Только он, больше по мужикам я не ходок. Ну как, сделаешь из моего парня конфетку?

— С ума сойти, — покачала головой Ленок. — Парня… А чего ты для него хочешь?

— Счастья, секса побольше, что, в принципе, одно и то же, ну, может, путевку на море ещё… или ты про прическу спрашиваешь? Я подумал: височки ему сбреем, а сверху уложим, вот так примерно, — Гор продемонстрировал картинку на телефоне.

— Угу, — кивнула парикмахерша. — А бороду наращивать будем?

— Да ну тебя, — обиделся Гор. — И ты туда же. Это же модно, стильно, ему хорошо будет! Ты посмотри, какие у него скулы! Да за эти скулы убить можно!

— Ну, вообще-то, — Ленок окинула меня профессиональным взглядом, — не так уж ты, голубь мой сизокрылый, и не прав. Форма лица у него — закачаешься, хоть налысо стриги, хоть косички заплетай — все хорошо будет.

— Может, лучше тогда налысо? — подал голос я. Ну не хотелось мне этих выбритых височков.

— Счаз! — фыркнул Гор. — Давай, Ленок, я в тебя верю! И ты, что ли, от зеркала его отверни, а то убежит ещё, чего доброго!

От зеркала меня действительно отвернули и повернули к оному только через час, после того как все манипуляции с моей головой были закончены. Прическа подходила мне необыкновенно, даже я не мог этого не признать. Лицо стало каким-то модельным — четко очерченные скулы, открытый высокий лоб…

— Ну и как? — явно гордясь собой, спросила Ленок.

— Как страус, — честно ответил я.

— Чего? — не понял Гор.

— Хочется голову в песок засунуть, — пояснил я, глядя на отражение в зеркале. — Я на педика похож.

— Ты он и есть, вообще-то, — фыркнул он. — Не обижай Ленка, офигенски же получилось!

— Елена, Ваше мастерство выше всяческих похвал, — повернулся я к парикмахерше. — И моя реакция вызвана… ну, так скажем, моими представлениями о красоте.

— Да чего уж там, — буркнула Ленок.

— Поверить не могу, что ты ей это сказал, про страуса, — выговаривал мне Гор, по пути к торговому центру. Я, естественно, ни в какой торговый центр идти не желал, потому что фанатом шоппинга ни разу не был, но Игорь убедительным быть умел.