Первая встречная

– Постарайтесь вспомнить, – попросила она и совсем тихо добавила: – Это очень важно… для меня…

Бульвар, оказывается, не был пуст. Мимо них то и дело проходили люди, одни быстро, видимо торопясь домой, другие медленно прогуливались по аллее, отдыхая от дневной жары. С соседних скамеек доносился шепот, сдержанный смех, мелькали огни фар, освещавшие кустарник, сидевших на бульваре. Где-то рядом тихо запели. Среди голосов выделялся один. Широкий и теплый. Он плыл над хором, вел за собой. Знакомая песня. О журавлях, курлыкающим треугольником скользящих по высокому темному небу. «До свиданья, птицы, путь счастливый!» – прощался певец со стаей, покидающей родную землю, и в голосе была не то горечь расставания, не то зависть. «До свиданья, птицы, путь счастливый!» – повторил он и замолк. Отгоняя от себя песню, Марков тряхнул головой и взглянул на женщину. Побледневшая, она подалась вперед, вытянутые руки лежали на коленях – тоже слушала.

– Хорошая песня! – медленно сказал Марков.

Женщина вздрогнула, торопливо достала сигарету, зачиркала спичками, но они гасли. Наконец, от одной из них она закурила.

«Совсем как тогда, в парке», – горько подумал Марков.

– Мне показалось… – она замялась, – мне показалось, что вы хорошо относитесь ко мне.

– К чему это?

Ирина опустила голову, но тот час же подняла ее.

– Нам нужно поговорить, – сказала она одним дыханием.

– Но для этого мы и пришли сюда.

– Я вас привела сюда, – поправила она. – Но не здесь.

– Ирина! Не прошло и часа, как вы дважды солгали, дважды сказали неправду, потом допытывались о каком-то инженере. Потом интересовались моим отношением к вам. Что все это значит? Кто вы, Ирина? – сказал он мягко. – Ведь я ничего о вас не знаю… И, наконец, что вы знаете обо мне? – закончил он после короткой паузы.

– Ничего. Но чувствую, что вам грозит опасность.

– Опасность? – Марков улыбнулся. – Уж не преследует ли вас ваш бывший муж?

– У меня нет и не было мужа.

– Значит, солгали еще раз?

– Да. Я пришла, чтобы рассказать вам все. Но только уйдем отсюда, прошу вас, – сказала она и снова оглядела темные кусты.

– Куда же?

– Куда хотите!

– Хорошо, – после минутного колебания согласился Марков, – но, прежде чем мы пойдем, обещайте говорить все . Честно и прямо. Даете слово?

Она подняла голову.

– Неужели вы не поняли? – сказала она с укоризной. Марков кивнул.

– Теперь понял. Идемте!

Видимо, Орлов был прав – еще не все погибло…

В трехстворчатом окне, на фоне темнеющего неба, четко вырисовывались ветви большого, раскидистого тополя. Порывы ветра шевелили листья, и было видно, как они дрожали и серебрились.

На небольшом столике лежал желтый круг лампы. Вечерние сумерки еще боролись со светом электричества, но постепенно уступали, уходили из комнаты, и от этого она становилась таинственной и загадочной. В угловом кресле чернела фигура женщины, лица не разобрать – белели только руки, усталые и растерянные.

– Мы все знали, Ирина! – сдерживая волнение, сказал Сергей, когда женщина замолчала. Сказал и почувствовал, что она вздрогнула.

– Знали? – вырвалось у нее. – Кто знал, – кто это мы? – крикнула она. В голосе дрожали слезы.

– Тише, тише, – попросил Сергей. – Мы! Те, кто должен был знать! – Он подошел вплотную, взял ее холодные руки и, с трудом различая черты лица, увидел, что она плачет.

– Знал и молчал… – голос ее был враждебен.

– Ждал, когда заговоришь ты.

– Что ж, арестуй меня, – отодвигаясь к стене, устало пробормотала она.

Неожиданно для себя Сергей шагнул к женщине, сжал ей плечи:

– Ты дорога мне. Понимаешь? Дорога!

– Такая?! – она вскинула голову.

– Да. Такая! Когда между нами окончилась война, когда нет лжи, когда, наконец, могу сказать тебе об этом…

– Меня нельзя любить, – упрямо перебила она, с отчаянием думая, что может потерять его.

– Сядь! Слушай внимательно! Все, что сказала сейчас, ты должна повторить одному человеку…

– Сейчас?

– Да. Я позвоню, он приедет.

За окном, по ту сторону переулка, запел патефонный голос, шипя, жаловался на одиночество, умолял вернуться. Ирина молчала, точно вслушиваясь в слова песни. Потом тихо спросила:

– Кто он?

– Друг!

– Друг? – она усмехнулась. – не знала, что у меня есть друзья…

– Они вокруг тебя. Ты только, как слепая, не видишь их.

– Друзья! – горько улыбнулась она, вспомнив Фреди, Панина, канадца. И точно зная, о чем она думает, Сергей перебил ее:

– Неужели мир так ограничен? Компания стиляг, женатый подлец, этот «журналист»… И по ним ты судишь о человечестве?

Ирина с изумлением взглянула на Сергея.

– Ты читаешь мои мысли, – сказала она.

Он пожал плечами:

– Это не трудно. Достаточно знать твое горе и то, что привело тебя к этому человеку.

– Ты говоришь о канадце? – спросила она.

Марков кивнул.