Первая ступень

Яркий отблеск солнца на крыльях, гипнотические переливы реющего хвоста – далёкий недостижимый морок. Эвелин не могла оторвать взгляд; изящное создание, летящее впереди, поглотило весь мир, в том числе и такую важную для Эвелин часть, как её собственные желания и мысли. Всё исчезло, осталась лишь птица, и единственное, что могла делать девушка, – следовать за ней. Жизнь обрела смысл.

Эвелин бежала. Не глядя по сторонам, не разбирая дороги. Не было никаких сторон и никакой дороги – ничего не было! Время застыло. Осталось лишь одно бесконечно длинное мгновение, лишь одна незримая нить, и она накрепко привязала Эвелин к птице.

Внезапно птица исчезла, и девушка на миг потеряла себя от ужаса. Зато потом к ней вернулось подобие способности думать. По крайней мере, его хватило, чтобы понять, что смысл жизни просто-напросто влетел в распахнутую дверь мрачного серого здания. Оставалось лишь войти следом.

Сразу за порогом оказался пустой полутёмный зал с обшарпанными стенами. На грязном бревенчатом полу беспорядочно стояла мебель. Повсюду валялись куски штукатурки, кое – как прилепленные обои унылыми отрепьями свисали со стен. В тусклом свете, проникавшем из давно не мытых зарешёченных окон, в противоположном конце зала виднелся проход к деревянной лестнице.

Но птица исчезла.

Разочарованная, ещё не полностью пришедшая в себя Эвелин уже собиралась покинуть неприглядное помещение, как вдруг ноздри защекотал запах дыма. Мгновением позже она услышала детский плач, доносящийся из глубины здания. Эвелин побежала к лестнице, перепрыгивая через хаотически расставленные диваны и стулья и огибая шкафы. Ступеньки недовольно заскрипели под широкими шагами, запах гари стал сильнее, а плач – громче.

– Я иду, иду! – крикнула Эвелин, взлетая по лестнице.

Она оказалась в небольшой пятиугольной комнатёнке. В каждой стене виднелось по двери. Комната была так же беспорядочно заставлена мебелью, как и зал внизу. Дым здесь уже не просто чувствовался по запаху – он серыми клочьями обволакивал всё пространство. Огня видно не было, но откуда-то доносился характерный треск. Эвелин не успела выяснить, откуда именно, так как заметила в одном из углов комнаты плачущего ребёнка – девочку не старше трёх лет. Эвелин подбежала к ней, подхватила на руки и поспешила вниз.

Она вынесла девочку из здания, строго-настрого указала ждать на месте и никуда не уходить и бегом вернулась на второй этаж: там могли быть ещё дети.

И они там действительно были. В первой комнате из четырёх языки пламени уже лизали шторы, обои и кое-какую мебель. Там, забившись в угол уже занявшегося дивана, хныкал мальчик лет семи, весь перемазанный в саже. Сам он идти отказался, и Эвелин отнесла вниз и его.

Из этой комнаты вело ещё две двери, и Эвелин решила, что надо сначала пробежаться до конца – к эпицентру пожара, – а не вытаскивать детей, оказавшихся ближе к выходу. Так она увеличит шансы вынести тех, кому повезло меньше. Разумеется, Эвелин собиралась спасти всех без исключения.

Мельком удивившись абсурдности ситуации – непонятное здание, непонятные дети, непонятное отсутствие взрослых, и не стоит забывать про непонятную исчезнувшую птицу, – Эвелин приступила к поспешному и утомительному осмотру дома. Здесь было очень много крохотных комнат, и в каждой сидели по одному-два ребёнка. Никому из них не исполнилось и восьми. Некоторые прятались, некоторые жалобно протягивали к Эвелин ручки, другие же просто плакали, не замечая ничего вокруг. Девушка, скрепя сердце, пробегала мимо них, выкрикивала, что сейчас вернётся и обязательно всех заберёт. Во многих комнатах огонь стремительно отвоёвывал пространство, но кое-где о нём напоминал лишь сизый дым. Домчавшись наконец до комнаты, из которой не вела ни одна дверь, Эвелин схватила дрожащую четырёхгодовалую девочку, которая пряталась под столом, и побежала к выходу. В следующей комнате к малышке присоединился мальчик на год моложе, и девушка помчалась на первый этаж, уже не останавливаясь. Она не замечала усталости, но едкий дым периодически заставлял её кашлять.

Доставив детей в безопасное место и указав им никуда не уходить, Эвелин снова кинулась на второй этаж, пробираясь сквозь пламя, пробежала до следующей по дальности комнаты, извлекла из-под обвалившегося стола двух плачущих, но невредимых близняшек и вынесла их наружу тоже, затем безо всякого перерыва вернулась обратно. В доме по её расчётам оставалось никак не меньше пятнадцати детишек. Через несколько минут к спасённым присоединились ещё пять малышей, а Эвелин, несмотря на адреналин, почувствовала первые признаки усталости. Пробираться сквозь завалы в объятом дымом и огнём здании становилось всё труднее, и тело стремилось оттянуть миг возвращения туда как можно дольше, но воля – воля не могла позволить ни секундной задержки.