Первая ночь

— Именно так, — не моргнув солгал Айвори.

Профессор положил на верстак пятьсот евро и поблагодарил часовщика.

— Кто, по вашему мнению, ее создал? — спросил тот. — Не припомню ничего подобного.

— Вы проделали фантастическую работу, — сказал Айвори, — у вас золотые руки, и я не премину рекомендовать вас моим друзьям, если потребуется отреставрировать ценную вещь.

— Буду рад поработать для них, если они проявят чуть больше терпения, чем вы, — ответил мастер, провожая нас до двери.

— Какой еще способ потратить мои деньги вы придумали? — язвительно поинтересовался Айвори, когда мы вышли на улицу. — До сего дня я не видел ничего более трансцендентного!

— Нам нужен лазер, — объявил я. — Мощный лазер сможет перезарядить устройство, и мы получим новую проекцию карты. Возможно, наличие третьего фрагмента позволит нам обнаружить нечто важное.

— Мощный лазер… и только-то? И где же нам его взять? — раздражился Айвори.

В разговор вступил Вим, не проронивший ни слова, пока мы были в мастерской.

— Лазерная установка есть в Амстердамском свободном университете, в ЛЦ. Факультеты физики, астрономии и химии по очереди на ней работают.

— ЛЦ? — переспросил Айвори.

— Лазерный центр Свободного университета, — пояснил Вим, — его основал Хогерфорст. Я учился на этом факультете и хорошо знал профессора; он ушел на пенсию, но я могу с ним связаться и попросить похлопотать, чтобы нас допустили к установке.

— Так чего же вы ждете? — спросил Айвори.

Вим достал из кармана небольшой блокнот и начал нервно перелистывать страницы.

— У меня нет его номера, но я позвоню в университет и узнаю.

Вим минут тридцать говорил по телефону, сделал с десяток звонков, пытаясь отыскать Хогерфорста, но вернулся ни с чем.

— Удалось узнать домашний номер телефона, и стоило это немалого труда, но ассистент сообщил мне неутешительные новости: Хогерфорст в Аргентине, на конгрессе, и вернется только в начале следующей недели.

То, что сработало один раз, имеет все шансы сработать снова. Я вспомнил о Крите и хитрой уловке Уолтера, когда нам понадобилось такое же оборудование. Он тогда представился шишкой из Академии. Я взял телефон Айвори и позвонил Уолтеру. Его голос в трубке прозвучал мрачнее мрачного.

— Что случилось? — спросил я.

— Ничего!

— Я слышу по голосу, Уолтер. В чем дело?

— Говорю же — ни в чем.

— Я не отстану, вы явно не в своей тарелке.

— Вы звоните по «посудному» вопросу?

— Не ребячьтесь, Уолтер, с вами явно что-то не так. Вы пили?

— А если и так! Я волен поступать как пожелаю.

— Сейчас только семь вечера, где вы?

— У себя в кабинете!

— Вы нализались на рабочем месте?!

— Не выдумывайте, я слегка навеселе! И не поучайте меня, я сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать ваши назидания.

— У меня и в мыслях ничего подобного не было, но я не повешу трубку, пока вы не объясните, в чем дело.

Уолтер замолчал. Я слышал в трубке его дыхание, а потом он вдруг разрыдался.

— Вы что, плачете, Уолтер?

— А вам что за дело? Лучше бы мне никогда с вами не встречаться…

Я не знал, отчего Уолтер впал в такое состояние, но его последние слова сильно меня задели. Снова тишина, опять всхлип. Уолтер шумно высморкался:

— Простите меня, я не то хотел сказать.

— Но сказали. Чем я провинился, за что вы так на меня обиделись?

— Вы, вы, вы, всегда и повсюду только вы! Уолтер, подите туда. Уолтер, сделайте это. Если вы звоните, значит, вам нужна услуга. А не говорите, что просто хотели узнать, как я поживаю!

— Именно это я тщетно пытаюсь сделать с самого начала разговора.

Уолтер затаился, уже в третий раз, он размышлял.

— Вы правы, — наконец произнес он с тяжелым вздохом.

— Выкладывайте, что вас так расстроило.

Потерявший терпение Айвори начал подавать мне знаки, и я отошел подальше, оставив его в обществе Кейры и Вима.

— Ваша тетушка вернулась на Гидру, и я никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким, — со слезами в голосе поведал мне Уолтер.

— Вы хорошо провели уик-энд? — спросил я, молясь в душе, чтобы так оно и было.

— Не то слово, каждое мгновение было чистой, упоительной идиллией.

— Значит, вы должны быть безмерно счастливы, а не изображать мировую скорбь.

— Я по ней скучаю, Эдриен, вы не представляете, как мне ее не хватает. Я никогда не переживал ничего подобного. До встречи с Эленой моя любовная жизнь была пустыней с редкими оазисами, которые оказывались миражами, но с ней все всерьез, все по-настоящему.

— Обещаю не говорить Элене, что вы сравнивали ее с пальмовой рощей, это останется между нами.

Кажется, моя шутка заставила Уолтера улыбнуться, и настроение у него поднялось.

— Когда вы должны снова встретиться?

— Мы не назначали даты, ваша тетушка была ужасно смущена, когда мы ехали в аэропорт, Боюсь, она даже плакала, вам ведь известна ее деликатность. Всю дорогу она смотрела в окно, но я понял, как сильно она опечалена.

— И вы не условились о новой встрече?