Первая мировая война. Борьба миров

Для Николая II это был не столько смелый, сколь самоубийственный шаг. В этом случае царь просто обязан был выиграть войну, т. е. стать царем-победителем. Масштаб, цена сражений Первой мировой войны были несравненно большими, нежели битвы Крымской, Русско-японской, турецкой войн. Речь шла о самом существовании империи… Отсюда и иные социально-политические последствия в случае поражения. То, что он взял на себя всю ответственность за русскую армию и за исход войны, в иной ситуации можно было бы поставить ему в заслугу.

Возможно, основанием для принятия такого решения было и то, что на войне геройски погиб его родственник, князь Олег Константинович Романов. Этот смелый и честный юноша говорил: «Мне приятно, мне радостно, что мы, Константиновичи, все впятером, на войне!» Смерть правнука императора Николая I на поле битвы явилась вызовом царю — того могли обвинить и в трусости. Но, как отмечает Р. Мэсси, уехав в армию, за сотни миль от местопребывания правительства, царь полностью утерял контроль над делами государства. Возможно, он просто сбежал от острых проблем в столице. Об этом говорят его слова: «В Ставке спокойнее и не надо думать». Роковые последствия этого шага для Николая II вскоре не преминут сказаться. Ведь царь в России, надолго покидающий столицу, перестает быть полноценным правителем.

Чем же еще можно было объяснить решение Николая II?

^{И. Л. Горемыкин, председатель Совета министров}

Летом 1915 г. русская армия, отступая, несла большие потери. Обстановка в стране резко обострилась… Председателем Совета министров тогда был И. Л. Горемыкин. Заседание 16 июля 1915 г. началось с резкого заявления военного министра А. А. Поливанова, человека прямого и честного. Он сказал: «Считаю своим гражданским и служебным долгом заявить Совету министров, что отечество в опасности». Затем он кратко обрисовал удручающую картину положения на фронтах. Пользуясь огромным преимуществом в артиллерии и неисчерпаемыми запасами снарядов, немцы фактически заставляли русские войска отступать одним только артиллерийским огнем, тогда как они стреляли из орудий чуть ли не по одиночным целям, наши батареи вынуждены были молчать из-за отсутствия снарядов. Обладая возможностью не пускать в дело пехоту, неприятель почти не нес потерь, тогда как русские солдаты гибли тысячами. По словам министра, в ставке Верховного главнокомандующего наблюдается растущая растерянность. Отмечаются «угрожающее нарастание раздражения в стране и признаки революционных волнений не только в тылу, но и на фронте».

^{А. А. Поливанов, военный министр}

«Печальнее всего, что правда не доходит до Его Величества, — сказал военный министр А. А. Поливанов. — Государь оценивает положение на фронте и дальнейшие перспективы только на основании сообщений, обработанных Ставкой». Некоторые министры договорились до того, что склонны были объяснять отход войск «заманиванием неприятеля внутрь страны», а когда «немцы достаточно зарвутся и отойдут от своей основной базы», им будет нанесен сокрушительный удар». Он же предупреждал: «Надо воевать, если мы хотим жить!»

Вся власть принадлежала Верховному главнокомандующему, тот облечен чрезвычайными полномочиями. Министр внутренних дел князь Н. Б. Щербатов сказал, например, что губернаторы завалили его запросами и телеграммами о невыносимом положении, порождаемом действиями военных властей. «При малейшем возражении, — продолжал министр, — окрик и угрозы, чуть ли не до ареста включительно. Невозможно разобраться, чьи приказы и требования следует исполнять… Распоряжаются все, начиная от любого предприимчивого прапорщика. В возникающих спорах и столкновениях высшее военное начальство становится на сторону своих, но за беспорядок отвечать должны чины Министерства внутренних дел. Среди последних все сильнее проявляется стремление или перевестись во внутренние губернии, или же просто уйти в отставку. Получается в итоге полное расстройство местной службы». Генерал-прокурор А. А. Хвостов отметил: «А что творится с эвакуацией очищаемых нами местностей? Ни плана, ни согласованности действий. Все делается случайно, наспех, бессистемно. Сплошь и рядом учреждения получают приказ об отъезде чуть ли не за несколько часов до очищения города войсками. Были случаи выезда суда с арьергардом. Архивы, имущество бросаются на произвол судьбы».

Позорный разлад господствовал в окружении царя. Чего стоит хотя бы заявление, сделанное командующим фронтом Куропаткиным генералу Брусилову: «Далось вам, батенька, это наступление! И чего вам, батенька, неймется? У вас без того прекрасная репутация, не рискуйте!»