Первая министерская

Среди старшеклассников есть немало любителей стоять на фланге, у синего ковра. Это влюбленные. Они готовы всю службу простоять навытяжку, лишь бы только видеть знакомую девушку в рядах гимназисток. Иногда несколько человек всю службу преследуют взорами одну и ту же даму сердца. Избранницы чувствуют себя неважно. Им делают замечания классные дамы. И многие из них при встрече будут просить своих рыцарей не так уж пялить на них глаза.

Более флегматичные старшеклассники стремятся к задней стене, к печке. Здесь, под прикрытием рослых рядов, разговаривают шепотом, закатывают анекдоты и даже читают заложенные в рукава выпуски Шерлока Холмса и Ник Картера. Гимназический великан Цветков пользуется преимуществом своего необычайного роста. Он глядит прямо в окно на улицу и на зависть товарищам рассказывает с прибаутками обо всем, что замечает на улице и в домах напротив.

Херувимская, Достойно, Свете тихий, — все это этапы, станции на двухчасовом пути церковного стояния. Еще час, еще полчаса, еще десять минут. А потом начинается приятное.

У входа в церковь, под сенью пышно разросшихся каштанов, выстраиваются в две шеренги великовозрастные гимназисты и безусые подростки, и девушки-гимназистки с длинными косами проходят сквозь этот строй, опустив глаза.

Синие фуражки гимназистов то и дело взлетают над рядами, и лица девушек рдеют под перекрестными взорами.

Великовозрастные гимназисты следуют за знакомыми девушками, но подойти к ним здесь, у церкви, не смеют. Это можно сделать только за углом, где гимназическую улицу пересекает шумная торговая улица города, и где юноши и девушки, не считаясь больше с запретом, сливаются в одну движущуюся толпу, которая и разносит пары и группы молодежи по всему городу.

Сегодня Андрей и Ливанов здесь же — в толпе. Домой идти рано — суббота. Мягкий украинский вечер китайской тушью прошелся по окнам домов, слил в недвижные купы шапки деревьев, сделал прямые пыльные улицы уютными и наполненными теплотой.

— Андрюша, пойдем за девчатами, — предложил Ливанов.

— Володьку захватим. Стоит, неуютный, у самого выхода.

Володька Черный, высокий, грузный парень, подошел на зов, и гимназисты двинулись к главной улице.

На Дворянской сверкали большими керосиновыми «молниями» и первыми электрическими лампочками витрины магазинов, убранные с провинциальным шиком. Бутылки рядами и батареями, конфеты в раскрытых фанерных ящиках, стеклянноглазые куклы, пароходы и клоуны, пирожные и торты, колбасы всех сортов, штуки сукна и ситца — все это глядело из окон двух — и трехэтажных домов, украшавших лучшую улицу города. По тротуарам, сложенным из кирпичей и осененным лапчатыми ветвями лип и серебристых тополей, ходила взад и вперед, лениво шаркая подошвами, толпа молодежи.

Гимназисты дошли до конца торгового квартала, единственного освещенного во всем городе. Андрей зевнул и заявил:

— Пойдем, ребята. Надоело печатать.

— Подожди, Андрюшенька. Еще разочек туда и сюда, — просил Володька. — Люблю по Дворянской потолкаться.

— Развлечение для дураков! — отрезал Андрей.

— Чудаки вы, ребята! Тут же народ топчется. Посмотреть приятно.

— Сам чудак. Дом у тебя — дворец, сад у тебя королевский. А тут пыль, толкучка.

— Надоели мне и дом и сад, — играя носком ботинка и явно рисуясь, сказал Володька. — Ну, черт с вами. Не хотите, так пойдем.

И они вступили в темную улицу, где ночью можно было без чужой помощи свернуть шею в выбоинах тротуаров, в ямах щербатой мостовой.

— Ребята! Знаете что? — сказал Ливанов. — Пойдем к Ваське Котельникову.

— Верно! — сказал Володька. — Интересно, дождался он новых штанов или нет.

— Ну, ты про штаны оставь, скучно и непотребно.

— Да я ничего, ребята, а только смешно.

Гимназическая квартира, на которой поселился Котельников, была недалеко. Двенадцать простых железных кроватей стояли у стен трех небольших комнат анфиладой. Необходимость экономии изгнала отсюда начисто мебель, обои, цветы и прочие излюбленные в провинции украшения. На середине всех трех комнат стояли большие столы, обитые клеенкой. У столов и по углам — побывавшие в боях, все в чернилах, кляксах и царапинах венские стулья.

Василий сидел у стола и читал книжку. Он радостно поднялся навстречу товарищам.

— Ты когда же придешь в гимназию? — спросил Андрей.

— В понедельник буду. — И после короткой паузы добавил: — И штаны новые пошил.

— А почему ты в церкви не был?

— Опять конфуз получился. Надел я новый костюм и пришел в церковь, а инспектор меня завернул домой. Говорит — без мундира в церковь нельзя. А где я мундир достану?

— А где штаны взял, там и мундир найди.

— Как раз!.. На штаны я квартирные деньги истратил. А мундир, наверное, рублей двадцать стоит.

— И за тридцать не сделаешь, — сказал Володька.

— Ну, это ты не сделаешь, — возразил Ливанов. — Тебе ведь на белой подкладке надо.

— А разве не красиво?

— Не знаю. Вид дурацкий…

— Ты не говори, девчата любят…

— Ну уж, какая тут белая подкладка!

— Что ж ты будешь делать?

— Инспектор велел подать заявление на имя господина директора. Если он разрешит, могу в куртке ходить.