Первая (ЛП)

Откинувшись на подушки и скрестив ноги в лодыжках, я обнимала своего самого верного друга - плюшевого мишку Рюфлеса, лежащего на моей груди. Я кинула взгляд сквозь занавески на улицу, на ночь, которая понемногу, шаг за шагом, начинает вступать в свои права, на небо, окрашенное в оранжевый цвет из-за света, отраженного от снега. Я все еще была сердита и обижена на Бет. Чем больше я размышляла об этом, тем сильнее внутри меня поднималась волна раздражения. Правда была в том, что ей хотелось всего лишь повеселиться и слепить снежную бабу, но она прекрасно знала, какова будет моя реакция на это и в каком неудобном положении окажусь я. Это была демонстрация полного отсутствия уважения ко мне. В последнее время она поступала так довольно часто. Вздохнув, я подумала, что как бы то ни было, я все равно переживаю и беспокоюсь о ней.

После того случая в "Оболтусе" я много раз замечала её, возвращающуюся домой пьяной. Она редко посещала школу, за исключением репетиций театрального кружка. Вообще удивительно, что, учитывая её оценки, мисс Уайт позволяла Бет играть в театре. Но это было не мое дело, указывать на что-то кому-то, поэтому я просто не вмешивалась.

* * *

Я взглянула в угол и увидела наши сумки, лежащие на полу. Это была моя комната, в ней мы с Ребеккой и остановимся, пока будем жить здесь. Я села на край кровати и погладила рукой сине-белое покрывало. Единственным человеком, который спал в этой постели со мной, была Бет.

Я упала на спину, утопая в мягком матрасе, и уставилась в потолок. Как же мне пройти сквозь это? Я почувствовала, как комок боли начинает формироваться в горле, а вслед за ним пожаловало такое знакомое жжение в глазах. Черт! Ощутив первую предательскую слезу, выскользнувшую из-под век, я крепко зажмурилась и, задержав дыхание, попыталась остановить слезы, но все было напрасно, следующая слезинка последовала вслед за первой.

* * *

После нескольких часов, в течение которых мама пыталась облегчить страшную головную боль тете Китти, та наконец-то заснула. Эти боли постоянно обострялись и возрастали. Доктор сказал, что дальше будет только хуже. Я взглянула на маму, сидящую на противоположенном конце стола. Она выглядела измученной и уставшей, хотя заботилась о младшей сестре всего лишь в течение двух недель, однако все это уже начало сказываться на ней. Я знала, что мама без малейших колебаний устремилась на помощь сестре, но цена этой помощи и эмоциональный ущерб были воистину ужасны.

Отец бросил на неё взгляд из-под нахмуренных бровей, а затем покачал головой. Он никогда не был особенно хорош в выражении своих чувств. Несмотря на то, что он беспокоился и переживал за жену и ее сестру, у него просто не хватало слов для выражения своих эмоций. Я же ощущала грусть и печаль, и, честно говоря, уже устала от ощущения тоскливой неизбежности, витающей в нашем доме.

"Я могу быть свободной? Хочу пойти подышать воздухом", - тихо спросила я. За прошедшие дни в доме установилась какая-то холодящая душу тишина. Мама как-то сказала, что тетя Китти будет с нами все то время, пока Рон находится в отъезде, или до тех пор, пока ей не станет лучше. Однако внутри себя мы молчаливо смирились, признав тот факт, что нам придется заботиться о тете Китти не только в то время, пока Рон в отъезде, а пока она не умрет.

"Как хочешь, милая", - рассеянно сказала мама, ковыряясь с курицей. Я встала и направилась на улицу, где села на крыльцо и в задумчивости принялась разглядывать усыпанное звездами небо. Китти становилось все хуже и хуже. Иногда она уже не осознавала, где была или кто находится рядом с ней, и все чаще не понимала обращенную к ней речь. Я так сильно любила свою тетю, и мне было так тяжело видеть ее в таком состоянии. Тяжело вздохнув, я опустила глаза вниз на теннисные туфли и тут внезапно раздались какие-то вопли. Моя голова дернулась направо, в сторону исходящего шума, к дому Бет. Там что-то загрохотало, затем вновь послышались крики.

"Ты, чертова идиотка!" - взревел голос Бет, а затем последовал еще один грохот. "Где она?  Разве не ты взяла это, а? Разве нет?"

"Отвали от меня, чертов ребенок! Я не знаю, где твоя травка! Пусти, дай мне пройти!" - входная дверь с треском открылась, и Нора Сэйерс проковыляла вниз по подъездной дорожке к пикапу. Она захлопнула дверь, и мгновение спустя старый Пинто рыкнул двигателем и унес ее прочь. Я наблюдала за этой картиной с выпученными от потрясения глазами. Наконец придя в себя, я соскочила с места и побежала к дому Бет. Дверь была открыта, это позволило мне заглянуть внутрь и оценить беспорядок, творящейся там. До меня донеслись звуки все ещё продолжающегося грохота в глубине дома. Я медленно переступила порог и шагнула в жаркий душный дом.

Все выглядело так, словно кто-то тщательно и старательно производил обыск. Лампы, подушки от кушетки и кресла были хаотично разбросаны по полу вперемешку с книгами и какими-то листами бумаги.

"Бет?" - позвала я, осторожно пробираясь по дому и не желая наступить на какие-нибудь вещи. "Бет?" - я снова окликнула её.