Первая леди. Тайная жизнь жен президентов

Даже среди ближайших друзей Хиллари Клинтон есть те, кто настороженно относится к ее стремлению к президентской власти. Им неизвестна причина, почему она хочет снова пройти через все это. Во время последнего пребывания в Белом доме Хиллари пережила четырехлетнее расследование независимого прокурора Кеннета Старра[18] с несметным количеством представленных обвинений, включая сделку с землей Уайтуотер и дело «Трэвелгейт», связанное с увольнением нескольких давних сотрудников Белого дома из Бюро путешествий. Конечно, самым громким скандалом стало разоблачение любовной связи ее мужа с интерном Белого дома Моникой Левински в январе 1998 года. В период с ноября 1995 года по март 1997 года, когда происходила эта любовная история, дворецкие видели президента и Левински в семейном кинотеатре. Их видели вместе так часто, что работники сообщали друг другу, когда у них случалось так называемое «наблюдение Левински». Сотрудники Западного крыла называли Монику «Эльвирой» из-за ее темных волос и пышной груди в вырезе декольте; она напоминала персонаж фильма «Эльвира — повелительница тьмы». Друзья Хиллари недоумевали, почему она хотела, чтобы ей напоминали обо всем этом?

Хиллари десятилетиями живет в пузыре; она не водила машину почти двадцать лет, и если выиграет выборы в 2016 году, будет иметь замечательное отличие: стать первым президентом, охраняемым Секретной службой целых двадцать четыре года, прежде чем она самостоятельно войдет в Белый дом. Клинтоны были единственной первой семьей в XX веке, у которой не было своего дома за пределами Вашингтона. (В 1999 году, незадолго до ухода из Белого дома, они купили за 1,7 миллиона долларов одиннадцатикомнатный дом в голландском колониальном стиле в Чаппаке, штат Нью-Йорк, в рамках подготовки Хиллари к выборам в Сенат от этого штата. Вскоре после этого они приобрели дом за 2,85 миллиона долларов в районе Эмбесси-Роу в Вашингтоне, округ Колумбия. До этих покупок у Клинтонов не было собственного дома в течение шестнадцати лет.) Когда Клинтоны переехали в Белый дом, они привезли с собой все, что им принадлежало, и хранили большую часть этого имущества в хранилище с контролируемым климатом, примерно в одиннадцати милях от Вашингтона, в Ривердейле, штат Мэриленд; там хранится, в тщательно каталогизированном виде, каждый предмет мебели, который когда-либо находился в Белом доме. Но одно объяснение ее решения снова баллотироваться понятно, говорит член ближнего круга Хиллари: отчасти ради реванша за ее проигрыш в 2008 году президенту Обаме. «Когда все впервые заговорили о кампании Хиллари, мы сказали, что не можем дождаться, когда он (президент Обама. — Авт.) уйдет оттуда и позволит вернуться кому-то, кто сможет что-то сделать». Обама, по словам этого бывшего сотрудника, не обладает столь упорным трудолюбием, как Хиллари.

Верные помощники Хиллари считают, что Мишель Обама и Лора Буш придерживаются иных стандартов, чем Хиллари. Руководитель аппарата Лоры Буш, Энди Болл, тесно сотрудничала с тогдашним заместителем главы аппарата Хиллари Мелани Вервиер в течение переходного периода, и со временем у них сложились очень хорошие отношения. Вскоре после событий 11 сентября Лора Буш впервые среди первых леди выступила с еженедельным президентским радиообращением, — она использовала его для привлечения внимания к нарушениям прав человека в отношении афганских женщин. «Борьба с терроризмом также является борьбой за права и достоинство женщин», — сказала она, воспользовавшись президентской трибуной, чтобы донести эту мысль. Вервиер была одной из первых, кто позвонил Болл после радиообращения Лоры. «Хиллари никогда бы этого не сделала, — заметила она. — Если бы она взяла микрофон президентской трибуны, чтобы донести свое обращение, для Хиллари это обернулось бы страшным скандалом». Но люди не ожидали этого от Лоры Буш. Вероятно, она поступила так не по естественному побуждению. Это была идея ее мужа, и это утверждение она выразила собственными словами. Она не знала, к каким последствиям приведет ее выступление.

= «Хиллари никогда бы этого не сделала, — заметила она. — Если бы она взяла микрофон президентской трибуны, чтобы донести свое обращение, для Хиллари это обернулось бы страшным скандалом».