Перстень Иуды

Неожиданно вперед шагнул капитан Дымов:

– Па-а-азвольте, сударь, уж не усомнились ли вы в нашей порядочности? Быть может, вам нужны какие-то иные доказательства, что перед вами дворяне и вполне порядочные люди?! Так я готов…

Защитник князя явно смутился и струсил:

– Вы меня не так поняли, господин капитан. Я никоим образом не подвергаю сомнению ни ваше происхождение, ни какие-то моральные, нравственные качества. Я лишь хотел сказать, что в данной ситуации просто недопустимо предъявлять его сиятельству какие-то претензии. Перстень ему достался по праву. Как и было оговорено…

– Нет! Мы пытались вернуть деньги вчера в полночь, – заявил Хомутов. – Князь отказался нас принять. Таким образом, он нарушил условия залога. Мы требуем вернуть перстень.

– Что-то требовать, молодой человек, вы можете от своей горничной, – высокомерно произнес князь. – А у меня можно только просить. Но и этого делать не советую: я не верну перстень. Он теперь мой и украсит мою коллекцию. Деньги можете оставить себе.

В комнате повисла напряженная тишина. Чтобы как-то ее разрядить, Хомутов сказал:

– Быть может, вас не устраивает сумма. Так мы готовы ее удвоить.

Хозяин гневно сверкнул глазами:

– Уж не перепутали ли вы меня с ростовщиком?

Доселе стоявший, как соляной столп, и безучастно слушавший полемику, Бояров будто очнулся:

– Нет, князь, вы не ростовщик. Вы – лжец и аферист! И еще каналья!

Павлу показалось, что эти слова произнес не он, а кто-то другой, кого в комнате вовсе и не было. В комнате наступила мертвящая тишина.

– Что?!

Хомутов не ошибся: эти слова преобразили князя. Его лицо побагровело от прилившей крови, пальцы сжались в кулаки, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

– Что ты сказал, щенок?! Ты кому сказал эти слова? Да я… Я, кого государь… Ты ничтожество… Обвинить князя Юздовского в… Да я тебя, я тебя… – хозяин кабинета затрясся. Он был готов вцепиться в горло этого наглого мальчишки и даже утратил способность подбирать слова.

Нужные подсказал Хомутов:

– Правильно ли мы поняли, ваше сиятельство: вы вызываете на дуэль дворянина Павла Боярова?

Князь на какое-то мгновение запнулся, срывающимся от бешенства голосом сказал:

– Вы совершенно правильно поняли. Я вызываю Боярова!

И, не сдержавшись, добавил:

– Я подстрелю его, как вальдшнепа!

Капитан Дымов удовлетворенно кивнул:

– Наш друг принимает ваш вызов. Мы выполним обязанность его секундантов. Как я понимаю, секундировать вам будут эти господа?

– Именно так, – произнес князь. Лицо его из багрового стало мертвенно-бледным, только на скулах горели красные пятна, как у чахоточного.

– Где вас могут найти мои секунданты?

– В «Ампире», в три часа, – холодно сказал Дымов.

Все трое направились к выходу. Навстречу им быстро вошел строго одетый молодой человек лет двадцати, с ровным пробором в волосах цвета вороньего крыла и белым, как мел, лицом.

– Батюшка, как можно… – дрожащим голосом произнес он. – Это ведь смертоубийство! А как же мы с матушкой?

– Успокойся, Жорж! – резко осадил его Юздовский. – Будь мужчиной! Мне не впервой стреляться! И я уже убил одного мерзавца!

Бояров еще успел расслышать эти слова, и сердце его опустилось в район желудка.

* * *

Все, что происходило в дальнейшем, Павел помнил, как в тумане. Слонялся по дому, пробовал читать, но ничего не получилось. Ходил из комнаты в комнату, считал до тысячи, чтобы успокоить нервы. Время как будто остановилось. Ближе к вечеру приехали Хомутов и капитан Дымов. Он бросился навстречу, понимая, что от их рассказа зависит не только его судьба, но, быть может, и сама жизнь.

– Да успокойся ты, душа моя, – остановил его Хомутов. – Понятно, что предстоит дело не из приятных. Но нельзя же так волноваться! Посмотри в зеркало: на тебе лица нет!

– Да излагай же быстрее!

– Эдак, Павел Львович, перегореть можно, – поддержал Хомутова капитан. – Сейчас все и расскажем…

– А чего, собственно, рассказывать?! – начал Хомутов. – Дуэли быть завтра поутру, в восемь часов. Стреляться на пятнадцати шагах. До барьера – десять шагов. Кольцо они с собою привезут. Вот, собственно, и все. Пистолеты будут князя. Выбираешь первый – ты.

Павел молча слушал, ловя себя на мысли, что он плохо понимает условия дуэли: шаги, пистолеты, барьер… Ему казалось: все, что сейчас происходит вокруг, к нему самому не имеет ни малейшего отношения. Вот сейчас он проснется, и выяснится, что это все – дурной сон. Он перекрестится, прочитает «Отче наш…» – и все развеется, как туман по утру.

– Ты мне лучше скажи, Павел Львович, – донесся до него голос капитана, – раньше из пистолета стрелял?

– Нет, – услышал Бояров свой голос.

– А из ружья?..

Павел отрицательно замотал головой.

– Баба – на воз, а мужик рожей в навоз! – усмехнулся Дымов. – А как же стреляться будешь?

– Послушайте, капитан, не стоит нагнетать обстановку, – вмешался Хомутов. – Как говорится, ставки сделаны – лошади бегут. Нынче вам, как военному, придется объяснить нашему другу, в чем принцип… принцип стрельбы.