Перст судьбы. Лирин

– Экипаж уже у черного входа, – произнесла, надевая браслет себе на руку. – И постарайся сделать все тихо. Не хочу, чтобы кто-то видел, как ты выносишь ее из святилища. Доставишь ее в шагран. А это ночной охране, чтобы они ослепли и оглохли до утра, – она бросила ему увесистый кошелек, в котором звякнули золотые монеты. Мужчина ловко его поймал и спрятал за пояс штанов. – Утром заберешь то, что останется. Она всегда была неравнодушна к этим животным, пусть же познакомится с ними поближе.

– А что делать с мальчишкой и… этим? – аскар брезгливо кивнул в сторону наложника.

– Мальчишку в яму, а этого… – по губам Мелек скользнула усмешка, – оставь. Хочу проверить, каков он в деле.

***

– Эй, парни! Сегодня на ужин особое блюдо! Чур, я буду первый, – низкий раскатистый хохот потряс каменные стены шаграна.

Ему в ответ раздался одобрительный рев десятка глоток.

Эйхард завозился на узкой койке, разбуженный хриплыми криками. Приподнялся на локте, вглядываясь в полумрак, царивший за решеткой, отделявшей крошечную камеру от общего коридора. Там явно что-то происходило.

– Кто вы? Что происходит? – растерянный женский голос, еле слышный среди мужского хохота, заставил его замереть.

Голос был слишком знаком.

Эйхард застыл, не веря своим ушам.

Эсмиль? Эта маленькая амаррская сучка здесь?

Он несколько мгновений вслушивался в звучащие голоса, потом с усталым вздохом откинулся на набитый сеном тюфяк и закрыл глаза.

Нет. Откуда бы ей тут взяться? Это просто очередная шейта, решившая позабавиться с танами. Разыгрывает из себя недотрогу.

– Парни, вы слышали? – из общего шума выделился голос Эрсава, одного из сильнейших танов, которому уже пророчили победу на Тан-Траши. – Эта пташка, кажется, удивлена. Иди сюда, цыпа.

– Нет! Оставьте меня в покое! Охрана!!!

– Какая охрана, детка? – испуганный женский голос потонул в хриплом хохоте. – Шагран закрыт до утра.

– Хочешь поиграть в недотрогу? – Эйхард узнал второго из фаворитов – Люмкаса, огромного и неповоротливого, как медведь, теоффийца, неизвестно каким ветром занесенного в этот проклятый Эргом край. – Иди к папочке. Дай глянуть, что ты там прячешь под покрывалом.

Дальше последовал шум короткой борьбы, женский вскрик и звук падения тела, вслед за чем раздалась смачная ругань.

– Она укусила Люмкаса!

– А у шейты есть зубки!

– Пусть сопротивляется, это становится интересно.

– Держите ее. Я преподам этой сучке урок.

Голоса мужчин потонули в звуках потасовки и яростном женском шипении. Кем бы ни была эта женщина, вряд ли она мечтала стать добычей десятка необузданных танов, готовых порвать ее голыми руками. Если только она не совсем сумасшедшая.

И ее голос казался таким знакомым…

Выругавшись в полголоса, Эйхард все-таки слез с койки и направился к выходу. Он должен был убедиться, что это, все-таки, не она.

В паре десятков шагов от его камеры коридор был освещен единственным факелом. И именно там собралась толпа полуголых мужчин, окруживших хрупкую женскую фигурку. Незнакомка забилась в угол, сжалась в комок и шипела, как разъяренная кошка. Ее лицо было скрыто в тени, Эйхард не мог его разглядеть с такого расстояния. Зато он хорошо видел, с какой яростью она пыталась вцепиться зубами в любого, кто протягивал в ее сторону руки.

Долго сопротивляться она бы вряд ли смогла. Мужчины с ней просто играли, забавлялись, сопровождая ее действия двусмысленными шутками и смешками. Они хотели насладиться ее растерянностью и страхом. Ее унижением и бессилием. Ее беззащитностью, которая лишь раззадоривала и подстегивала уже проснувшуюся в них звериную похоть.

Один из них изловчился и ухватил ее за край подола под хриплые крики сотоварищей. Дернул, рассчитывая сорвать тонкую ткань. Но амаррка, извернувшись ужом, цапнула его за ладонь, и тут же была отброшена прочь сильным ударом. Голова женщины ударилась о стену. Тело рухнуло вниз. Но перед этим ее лицо успело попасть в круг света, очерченный смоляным факелом, и Эйхард, подчиняясь инстинкту, шагнул вперед.

Он не ошибся. Это была она.

Наследница Дома Маренкеш. Его госпожа.

Женщина, которую он ненавидел и боготворил все это время. Которую мечтал убить самым жестоким способом и в то же время любить так, чтобы она познала в его руках все фазы блаженства.

Женщина, из-за которой он не спал по ночам, проклиная ее и потихоньку сходя с ума от желания. И от невыносимой жажды почувствовать под собой ее тело.

– Эйк, Растор, хватайте ее, – коротко приказал Эрсав. – Распните эту тварь на полу и держите, чтобы не рыпалась. Пора преподать ее милости урок послушания.

Уголок его рта, заросшего густой бородой, дернулся вниз, демонстрируя пренебрежение. И руки ухватились за шнуровку на холщевых штанах.

Когда чужие заскорузлые пальцы, покрытые грубыми мозолями, потянулись к ней, Лирин поняла, что это конец. Голова гудела после удара о каменную стену. Рот наполнился солоноватым привкусом крови из разбитой губы.