Перси Джексон и лабиринт смерти

– Легкая смерть, – будто размышляя вслух, произнес Дедал. – Это больше того, что он заслужил. Благодарю вас, прекрасные царевны.

– Вам не следует оставаться здесь, учитель, – Аэлия обняла его. – Когда отец обнаружит, что произошло…

– Да, – кивнул Дедал, – боюсь, что я доставил вам беспокойство.

– О, за нас не тревожьтесь. Отец будет счастлив оттого, что ему досталось золото старого царя. Да и Крит далеко отсюда. Но он обвинит вас в смерти Миноса, а потому вам надо уходить. Вы должны бежать в безопасное место.

– Безопасное? – переспросил старик. – Уже долгие годы я бегу из одного царства в другое, ища покоя. Видимо, Минос сказал правду и его преследования не прекратятся с его смертью. Под солнцем нет такого места, где бы меня приютили, когда разнесется слух об этом преступлении.

– Куда же вы пойдете? – спросила Аэлия.

– Туда, куда я когда-то поклялся не возвращаться. Темницей для меня послужит прежнее святилище.

– Не понимаю, – пожала плечами Аэлия.

– Тем лучше для вас.

– Но что с вами станет после смерти? – спросила одна из младших сестер. – Вас ждет страшный суд! Ведь каждый человек когда-нибудь умрет…

– Возможно, и так. – Дедал вытащил из своей дорожной сумы свиток. Я узнал его. Это был тот самый свиток, который я видел в своем прошлом сне, свиток Пердикса, маленького племянника Дедала. – А возможно, и нет.

Он потрепал Аэлию по плечу, затем благословил ее и двух других сестер, опустил голову и бросил взгляд на медные нити, сверкавшие на дне ванны.

– Найди меня, если осмелишься, царь-призрак.

Дедал обернулся к облицованной мозаичными изразцами стене и коснулся ее ладонью. Засветилась отметка Δ – греческая буква «дельта», – и участок стены скользнул в сторону. Царевны так и ахнули.

– О, вы никогда не рассказывали нам о тайных ходах, – неуверенно проговорила старшая из них. – Наверное, были очень заняты.

– Лабиринт был очень занят, не я, – поправил ее Дедал. – Не пытайтесь следовать моим путем, дорогие ученицы, иначе вы потеряете разум.

Постепенно этот сон перетек в другой. Теперь я находился под землей, в какой-то каменной палате. Лука и еще кто-то из полукровок при свете фонарика внимательно изучали расстеленную карту. Внезапно у Луки вырвалось ругательство.

– Этот поворот должен был быть последним! – С этими словами он скомкал карту и зашвырнул ее в угол.

– Но, сэр! – запротестовал его товарищ.

– Здесь карты не помогают, – ответил ему Лука. – Не переживай. Я сам отыщу проход.

– Сэр, правда ли, что большая группа воинов заблудилась в лабиринте?..

– Ты хотел спросить, не заблудимся ли мы? Да, это возможно. Зачем иначе, как ты думаешь, мы начали с того, что высылали одиночных разведчиков. Но поводов для беспокойства нет. Как только мы обнаружим нить, мы бросим вперед авангард.

– Но как нам удастся ее найти?

– О, Квинтус пройдет через лабиринт. – Лука нервно сплетал и расплетал пальцы. – Все, что от нас требуется, это добраться до определенной точки – до арены. Ни в одну часть лабиринта нельзя попасть, минуя ее. Потому-то нам и пришлось заключить перемирие с ее хозяином. Все, что от нас требуется, это…

– Сэр! – послышался чей-то голос из коридора позади. В комнате появился воин в греческом доспехе с факелом в руке. – Драконица обнаружила полукровку!

– Одного? – Лука нахмурился. – Он бродил по лабиринту?

– Да, сэр! Вам лучше самому взглянуть на него. Он в соседнем помещении. Наши загнали его в угол и держат там, не давая возможности сбежать.

– Кто это?

– Не знаю. Никогда не видал его раньше.

– Нам повезло, – улыбнулся Лука. – Кронос посылает нам удачу. Этот человек нам может понадобиться. Пойдем!

Они выбежали в коридор, а я, охваченный страхом, проснулся и уставился в темноту перед собой. Полукровка, в одиночестве бродивший по лабиринту!

Прошло немало времени, прежде чем я смог заснуть снова.

На следующее утро я прежде всего позаботился о том, чтобы Миссис О’Лири в достаточном количестве доставили собачьи галеты. Затем попросил Бекендорфа присматривать за ней, он пообещал, хоть и не очень охотно. После чего я отправился на Холм полукровок и по дороге встретил Аннабет и Аргуса.

В фургоне по дороге в Нью-Йорк мы с ней мало разговаривали, да и Аргус хранил молчание. Глаза у него были разбросаны по всему телу, и, как говорили, один находился даже на кончике языка, что он очень не любил показывать.

Аннабет выглядела измученной, я даже подумал, что спалось ей, должно быть, еще хуже моего.

– Приснилось что-нибудь плохое? – нарушил я долгое молчание.

Сначала она молча покачала головой, но потом все-таки ответила:

– Послание от Эвритиона. Через Ириду.

– От Эвритиона? Что-нибудь случилось с Нико?

– Этой ночью он сбежал с ранчо и укрылся в лабиринте.

– Сбежал? Почему же Эвритион не остановил его?

– Нико исчез, когда он еще спал. Орф напал на след беглеца и выследил его до самого скотного двора. Эвритион сказал: несколько последних ночей он слышал, как Нико говорил сам с собой. Только теперь он понял, что тот общался с призраком. Ну, с Миносом.

– Нико угрожает опасность!