Перси Джексон и лабиринт смерти

Мое сердце учащенно забилось. Все время, что я прохлаждался на острове Калипсо, мне и в голову не приходила мысль о том, каково приходится маме! А она ведь считает, что я погиб. Что со мной произошло, если я даже не подумал об этом?!

– Хирон, – обратился я к учителю, – а как дела у Тайсона с Гроувером?

– Понятия не имею, мой мальчик. – Хирон упорно не сводил глаз с погасшего камина. – Можжевелка сильно расстроена, у нее даже все веточки пожелтели. Совет копытных старейшин отобрал у Гроувера лицензию как не явившегося вовремя на слушание. Если ему удастся вернуться живым, они отправят его в позорное изгнание. – Кентавр тяжело вздохнул. – Но Гроувер и Тайсон весьма изобретательны. Мы до сих пор не теряем надежду.

– Мне не следовало отпускать их.

– У Гроувера своя судьба, а Тайсон оказался достаточно храбр, чтобы не бросить его в одиночестве. Скажи, ты почувствовал бы, если б Гроуверу грозила смертельная опасность?

– Думаю, что да. Между нами существует эмпатическая связь.

– Есть кое-что еще, о чем мне следует сообщить тебе, Перси, – продолжал Хирон. – Собственно, сообщить мне следует даже о двух вещах. Довольно неприятных.

– Великолепно!

– Крис Родригес, наш гость…

Мне тут же припомнилась картина, которую я увидел однажды в подвале: Кларисса пытается разъяснить Крису происходящее, а он все бубнит и бубнит что-то свое о лабиринте.

– Он умер?

– Пока нет, – нахмурился Хирон. – Но ему становится все хуже и хуже. Сейчас мы отправили его в лазарет, он не в силах двигаться. Мне пришлось буквально заставить Клариссу продолжить обычные занятия, ибо она все время торчала у его кровати, ухаживая за ним. Он ни на что не реагирует. Не принимает ни воды, ни пищи. Лекарства не помогают. Этот парень потерял волю к жизни.

Я беспомощно пожал плечами. Хотя между мной и Клариссой постоянно происходили стычки, сейчас я ужасно жалел ее. Она изо всех сил пыталась спасти Криса. Теперь, когда я сам побывал в лабиринте, я понял, до чего легко было призраку Миноса свести с ума Родригеса. Если б я очутился там один, как он, без друзей, я бы тоже, наверное, рехнулся.

– Очень досадно об этом говорить, – с трудом продолжал кентавр, – но вторая новость еще более неприятная. Из лагеря исчез Квинтус.

– Исчез? Но как он ухитрился?

– Это произошло три ночи назад. Ускользнул через лабиринт. Можжевелка видела, как он это сделал. Оказалось, твои подозрения насчет него были справедливы.

– Он шпионил тут на Луку!

И я рассказал Хирону о ранчо «Три – Г – Три», о том, как Квинтус покупал там скорпионов и снабжал ими армию Кроноса.

– Это не может быть простым совпадением.

– Сколько предательств! – Хирон испустил тяжелый вздох. – Я так надеялся, что Квинтус окажется нашим другом. Но оказалось, что судил я о нем неверно.

– А как поживает без него Миссис О’Лири?

– Слоняется вокруг арены мечников, не давая никому к ней приблизиться. У меня не хватает духу засадить ее в клетку. Э-э… или убить.

– Квинтус не мог бросить ее.

– Я уже сказал, Перси, мы в нем сильно ошиблись. А сейчас хватит, тебе надо готовиться. Иди. Утром вам предстоит много дел. Тебе и Аннабет придется поработать.

Я ушел, оставив кентавра в кресле на колесиках, он печально смотрел на погасший камин. Я подумал о том, сколько времени Хирон провел здесь, ожидая возвращения тех, кому не суждено было вернуться.

Перед обедом я успел еще сбегать и взглянуть на арену мечников. Конечно же, Миссис О’Лири – большая черная мохнатая туша в самом центре поля – лежала там, свернувшись калачиком и рассеянно дожевывая голову игрушечного солдатика.

Едва завидев меня, она неуклюже вскочила и понеслась ко мне.

«Все, пропал!» – едва успел подумать я.

– Стоять! – едва успел воскликнуть я, как она уже прыгнула на меня и принялась облизывать мне лицо.

Конечно, будучи сыном Посейдона, я становлюсь мокрым, только если сам хочу, но, как оказалось, эти мои способности на собачьи слюни не распространяются. Поэтому сейчас мне здорово досталось. У меня было такое ощущение, будто я принял липкую ванну.

– Тпру, малышка! – заорал я снова. – Не дышать! Пошла прочь!

Наконец я ухитрился сбросить ее с себя, потом потрепал за ушами и выдал ей гигантскую собачью галету.

– А где ж твой хозяин? Как же это он оставил тебя одну?

Собака заскулила, а выражение, написанное на ее морде, говорило, что Миссис О’Лири тоже интересует этот вопрос. Я вполне готов был поверить, что Квинтус враг, но я никак не мог понять, почему он бросил Миссис О’Лири в лагере. Если я и был уверен в чем-либо насчет него, так это в том, что к своей мегасобаке он по-настоящему привязан.

Так я сидел, раздумывая над этой загадкой и вытирая с лица собачьи слюни, когда девчачий голос произнес:

– Тебе еще повезло, что она не откусила тебе голову напрочь.

На другом конце арены стояла Кларисса, в руках у нее были меч и щит.

– Я пришла вчера сюда потренироваться, – продолжала она, – так эта собачища меня чуть не сжевала.

– Всегда считал Миссис О’Лири исключительно умной собакой, – поддел я Клариссу.

– Очень смешно.