Перлюстрация. Перехват информации

В годы правления Петра I перлюстрация отразилась в деле царевича Алексея. В июле 1718 года голландского резидента барона Якова де Би вызвали в Коллегию иностранных дел и под угрозой ареста фактически допросили канцлер Головкин и вице-канцлер Шафиров.

Предметом допроса стало содержание отправленных бароном в Гаагу депеш об обстоятельствах смерти Алексея Петровича, а также источники секретных сведений голландского дипломата. Оказалось, что письма Якова де Би в Голландию на петербургской почте вскрывались и читались. За эти «ругательные реляции (коих на почте несколько одержано)» он по указу Петра I был выслан.

Надо сказать, что для российской власти само писание писем было делом подозрительным. В этом отношении характерен указ Петра I от 18 августа 1718 года «О запрещении всем, кроме учителей церковных, писать в запертых покоях письма, и о доносе на тех, которые против сего поступят»

Но системный характер тайное вскрытие почтовой переписки приобрело с середины XVIII века. Эпоха дворцовых переворотов после смерти Петра усиливала недоверие очередного государя к окружающим. Вокруг трона шла подковерная борьба различных политических групп, как правило, пользовавшихся поддержкой тех или иных европейских дворов.

Почтовая цензура с начала существования входила в состав почтового ведомства, которое также претерпевало многочисленные реорганизации. Если говорить о почтовом ведомстве начиная со времени появления регулярной перлюстрации, то в 1727 году был создан Генеральный почтамт, руководивший деятельностью почтовых контор по всей России.

Вступившая на престол 25 ноября 1741 года в результате дворцового переворота Елизавета Петровна, при всем внешнем увлечении балами и развлечениями, не забывала, что сама имела тайные сношения с послами Франции и Швеции в Петербурге. В этот момент власть более всего интересовалась перепиской иностранных дипломатов.

Перлюстрация переписки иностранных дипломатов была организована при деятельном участии вице-канцлера А.П. Бестужева-Рюмина в начале 1742 года, в марте которого он стал главным директором почт. Непосредственное осуществление перлюстрации дипломатической корреспонденции почтовый директор поручил барону Ф.Ю. Ашу, которого он назначил на должность почт-директора в Петербурге.

В 1743 году А.П. Бестужев, не доверяя рядовым копировщикам, приказал копировать в ЧК «цифрами писанные» части писем иностранных послов и передавать для дешифровки и перевода Ивану Андреевичу Тауберту.

По этому поводу вице-канцлер Бестужев писал Ашу: «Усмотренные в переписываемых унтер-библиотекарусом Таубертом в цифрах писем неисправность причиной, что я Вам особливо рекомендовал, за нужно признать впредь списываемые им копии не токмо в речах, но и в цифрах все нумеры противу оригиналов сходны, с им сличать и исправность оных прилежно наблюдать, ибо то необходимо потребно…

Ещё рекомендуется отсюда отходящие за границу иностранных министров письма прилежно рассмотреть и оные все верно списать… и того для не худо когда б и закреплённые иногда пакеты отворить возможно было, к чему благоволите приложить особливое старание».

По распоряжению вице-канцлера А.П. Бестужева почтовые службы должны были раскрывать и копировать все письма зарубежных послов (даже к дамам), пересылаемых через границу. Частные письма, пересекаемые границу, так же, по возможности, раскрывались все, но копировались наиболее интересные. Основной массив информации поступал непосредственно А.П. Бестужеву от Ф.Аша.

Первым, кого вице-канцлер Бестужев привлёк к дешифровке перехваченных писем, стал известный немецкий математик и специалист по теории чисел Христиан Гольдбах. Первых успехов в дешифровке он достиг спустя примерно год.

30 июля 1743 года он представил Бестужеву-Рюмину 5 дешифрованных писем, 2 августа — 5 писем, 10 августа — 2 письма, 20 августа — 5 писем, 27 августа — 2 письма, 30 августа — 2 письма. Только за июль — декабрь 1743 года было дешифровано 61 письмо «министров прусских и французских дворов».

Секретные чиновники регулярно информировали начальство о корреспонденции иностранных дипломатов, проходившей через Выборгский, Московский, Петербургский почтамты, и кратком ее содержании. С 19 мая по 31 июля 1749 года было подано 40 таких реестров.

Наибольшего успеха Гольдбах добился 4 июня 1744 года, когда им была прочитана шифрованная депеша французского посла Иоахима-Жака Тротти маркиза Шетарди в Париж. Этот случай стал хрестоматийным в истории криптологии.

Зная, что его письма на почте раскрывались, маркиз Шетарди был уверен, что прочитать его шифр было невозможно и поэтому легкомысленно писал об императрице, что она полностью предавалась своим утехам, была несерьёзна, глупа и распутна.

Накопив компромат на французского дипломата, А.П. Бестужев-Рюмин в дни, когда двор находился в Москве, нанес тонко продуманный удар. Императрице 5 июня был представлен доклад о поведении маркиза с подробными выписками из перехваченных донесений. Расчет оказался верным, и победа А.П. Бестужева-Рюмина была полной.