Периферийные устройства

– Минут десять назад приехал. Карлос и еще один парень внесли его в трейлер на таком вроде стула, из полотна и двух кусков пластиковой трубы.

Флинн допила кофе.

– Томми уехал? – спросила она.

– Не видела его. Я там кофе сварила на всех, отнеси им.

Через несколько минут Флинн, умытая, быстро шла к трейлеру. Большой оранжевый термос при каждом шаге бил ее по колену. Дорожка выглядела так, будто по ней, увязая в грязи, промаршировала рота солдат, хотя ходили тут лишь бертоновские ребята и Томми, но, видимо, много раз. Маленький дрон пронесся со стороны дома, завис на мгновение и полетел дальше.

Бертон, в серой водолазке, голубых трусах-боксерах и развязанных кроссовках, сидел в открытой двери, и его лицо было белее незагорелых ног. Флинн остановилась, термос в последний раз ударил ее по колену.

– Ну?

– Ты не сказала мне, что от этого тошнит.

– А ты меня не спросил. Ни о чем.

– Ты спала. Я захожу, та штука на кровати, Эдвард сидит рядом. Ты же знаешь, я видел, как Коннер подключался. Ты бы так же поступила на моем месте.

– Эй, Флинн! – крикнул Коннер из трейлера. – Что там у тебя?

– Кофе.

– Давай сюда. Здесь раненый боец.

– Что ты сделал? – спросила Флинн Бертона.

– Загрузился в твою подружку. Встал, блеванул, уложил первого же, кто вбежал в комнату.

– Черт. Кого?

– С косичкой. Одет как на похороны.

– Оссиан. Ты мне все там испортил, да?

– Тлен его вылечила. Чем-то средним между бычьими яйцами и медузой. У нее что, контактные линзы?

– Что-то вроде пирсинга. Сколько быстроты, решимости и натиска ты в это дело вложил?

– Он злится на меня, не на тебя.

– Долго ты там пробыл?

– Часа три.

– И чем занимался?

– Обустраивался. Перелез из твоей подружки в другую штуку, от которой хоть не краснел на каждом шагу. Обсудил бизнес-планы с четырехглазкой. Твоя девочка вообще кого должна изображать?

– Никто не знает.

– Я всякий раз подпрыгивал, как видел себя в зеркале. На тебя смахивает.

– Просто прическа такая же.

– Раненый боец хочет кофе! – заорал Коннер.

– Встань, – сказала Флинн. – Пропусти меня.

Бертон встал. Флинн поднялась по ступеням и прошла мимо него. Коннер полулежал на койке, подложив под спину подушку Бертона и синий вещмешок Мейкона. Глядя на черные сосиски из полартека на месте недостающих частей тела, Флинн вспомнила, как Коннер бежал в периферали.

– Что такое? – спросил Коннер, смотря на нее.

– Да вот вспомнила, что чашки забыла.

– У Бертона есть, – сказал Эдвард с китайского кресла. Она нагнулся и вынул из прозрачной мегамартовской коробки желтую резиновую кружку.

Флинн поставила термос на стол рядом с белыми проводами, идущими к ее телефону.

– Я думала, контроллер сделан индивидуально для моей головы.

– У тебя волос больше, – ответил Эдвард. – Я напихал сзади бумажных салфеток и придерживал его у Бертона на лбу. Вместе с соленой мазью вроде хватило.

– Отпечатай ему другой. Не хочу, чтобы кто-нибудь пользовался моим. И моей перифералью тоже.

– Извини, – расстроенно сказал Эдвард.

– Знаю, он тебя заставил.

– И я моего сладкого красавчика никому не уступлю, – капризным тоном объявил Коннер.

– Ему там кое-что подобрали, – сказал Эдвард. – Он вернулся сюда на несколько минут, потом ушел снова.

– Перифераль? – спросила Флинн.

– Телепузика, – ответил Бертон за ее спиной.

Она обернулась. Лицо у него было уже почти обычного цвета.

– Чего?

– Шесть дюймов ростом. На экзоскелет, на место головы, поставили рубку, в нее посадили телепузика. Синхронизировали их. Я делал сальто назад. – Он улыбнулся во весь рот.

Флинн вспомнила безголовую белую машину:

– Ты был в той штуке для упражнений?

– Тлен не разрешила мне оставаться в твоей девочке.

– И я не разрешаю. Штаны надень.

Бертон с Эдвардом исполнили что-то вроде танца в тесном пространстве: Бертон протиснулся к вешалке, а Эдвард с кружкой в руке пересел на кровать. Он поднес кружку Коннеру к губам, Бертон снял с вешалки новенькие камуфляжные штаны.

– Есть разговор на минутку, – сказал он и вышел со штанами в руках. Флинн за ним. – Дверь закрой.

Перед трейлером Бертон вытащил ногу из незавязанной кроссовки, продел в штанину, вставил обратно в кроссовку, затем повторил то же с другой ногой.

– Ты выходила там из дома? – спросил он, застегивая ширинку.

– Только в сад. И виртуально, в коптере.

– Там почти никого на улицах. Заметила? Самый большой город Европы. Видела кого-нибудь?

– Нет, только в одном месте, но это вроде туристического аттракциона, и Недертон потом сказал, там почти все ненастоящие. И слишком тихо во дворе. Для города, в смысле.

– Меня Тлен тоже катала на коптере, пока тот, с косичкой, налаживал моего телепузика для экзо.

– В Чипсайд?

– Никаких чипсов я не видел. Мы пролетели над рекой, низко. Плавучие острова, что-то типа приливных электростанций. Но за все время я видел пятьдесят, от силы сто человек. Если это были люди. Как в старых исторических играх, до того, как научились делать толпы. Если это не игра, то где все?

Флинн вспомнила, как сама подумала о том же, когда впервые поднялась над городом в коптере.

– Я ее спросил, – сказал Бертон.

– И я. Что она тебе ответила?