Перфекционистки

– Уф, – процедила она. – Жуть какая. – Она схватила Джулию за руку. – Спасибо! Ты сама знаешь, за что. За все.

– Не вопрос, – мягко ответила Джулия, обнимая ее. – Слава богу, он ушел.

После этой встречи Паркер чувствовала себя выжатой, как лимон. Но в одном Элиот, несомненно, был прав: она нуждалась в Джулии.

При одной мысли о том, что им придется расстаться – после всего, что они пережили вместе, – ее охватывала настоящая паника.

Джулия была единственной, кто ее любил. Единственной, кто ее знал, кто понимал, через какой ад ей пришлось пройти, и продолжал заботиться о ней.

Паркер подняла глаза и увидела, что Джулия тоже смотрит на нее. И тогда, как это часто у них бывало, Паркер почувствовала, что они думают об одном и том же.

– Я не хочу с тобой расставаться, – прошептала Джулия.

– Я знаю, – ответила Паркер. – Если ты решишь остаться здесь и пойти в университет, то я тоже останусь.

– Решено, – сказала Джулия. И улыбнулась. – Только нам придется обзавестись собственным домом. Эти кошки совершенно не в нашем стиле.

– Мы могли бы поселиться на Капитолии, – мечтательно протянула Паркер. – Представляешь, как бы мы там все устроили?

– Я буду работать в университетском бассейне, а ты получишь место в книжном магазине и будешь каждый день рассказывать смешные истории о странных покупателях, – мечтала Джулия.

– И больше никто не сможет причинить нам вред! Мы наконец-то сможем жить сами по себе.

Джулия взяла Паркер за руку, крепко пожала.

– И вся эта мерзкая история с Ноланом навсегда останется в прошлом.

Паркер улыбнулась, мгновенно и всем сердцем поверив в эту мечту. К черту Элиота Филдера с его погаными попытками помочь! Она была с Джулией, а на остальное наплевать.

34

После бессонной ночи Маккензи села в кровати и потерла глаза. Было еще очень рано, но снизу уже доносились звуки завтрака. С усилием сглотнув, она надела тапочки и поплелась на кухню. Родители сидели за стойкой, оба в халатах. Сиерра тоже была здесь, пила горячий шоколад из кружки с изображением скрипичного ключа.

– Что-то вы сегодня рано, – сонно сказала Маккензи.

Мама спрыгнула с табурета, бросилась к ней и крепко-крепко обняла.

– Ах, вчера мы пытались тебя дождаться, но ты пришла так поздно!

Мак нахмурилась. В самом деле, мама вчера прислала ей сообщение, спрашивая, где она, и Мак пришлось соврать, будто она в гостях у новой подруги Джулии Реддинг и скоро приедет. Что-то случилось? У нее забилось сердце. Неужели кто-то узнал, что они вчера вломились в дом Грейнджера?

Но потом Мак перевела взгляд на отца. Он сиял от счастья. Даже Сиерра выглядела слегка взволнованной. Мак уселась на высокий табурет перед стойкой.

– В чем дело?

– На наш автоответчик пришло сообщение! – возбужденно воскликнул мистер Райт. – Ты прошла!

Мак сморгнула.

– Куда?

– В Джульярд! – Миссис Райт бросилась через кухню к базе радиотелефона. – Звонила моя подруга Дарлен! Она первая узнает все новости из приемной комиссии, и вот…

Она нажала на кнопку. Раздался гудок, потом загремел энергичный женский голос.

«Привет, Элис, это Дарлен! Слушай, это пока еще не официально, но комиссия просто в восторге от выступления Маккензи! – скороговоркой выпалила она. – Так что ждите письмо счастья на следующей неделе! И передайте нашей девочке мои самые горячие поздравления! Она пошла по твоим стопам и поступила в Джульярд!»

Мак завопила. Она сделала это. Она поступила! И неважно, что родители узнали об этом первыми. Главное, это была самая потрясающая новость в ее жизни!

Младшая сестра подошла и обняла Мак.

– Ты просто не поверишь, когда услышишь еще одну новость, – радостно выпалила она. – Мам, скажи ей!

Миссис Райт просияла.

– Ах, дорогая, вчера вечером звонила миссис Колдуэлл. У них, оказывается, есть свои каналы, и, судя по всему, Клэр тоже поступила!

Маккензи остолбенела. Пронзительный звон раздался у нее в ушах.

– Постойте… Что?

– Я так и знала! – Ее мать в изумлении покачала головой. – Нет, ну кто бы мог подумать! Но вы обе прошли, милая! Разве это не чудо? Вы сможете даже жить вместе!

Во рту у Маккензи сделалось кисло. Радость, переполнявшая ее несколько секунд назад, теперь стремительно исчезала, и Маккензи уже сама не понимала, что чувствует. Гнев, разочарование, обида и тревога отравили краткие мгновения ее триумфа. Ей хотелось только одного – раз и навсегда расквитаться с Клэр.

А теперь, вместо победы, она обречена еще целых четыре года терпеть ее рядом!

– Это нужно отпраздновать! – Мама бросилась к холодильнику и вытащила шоколадный торт, украшенный нотами, изящно выписанными белой сахарной глазурью. Отец разлил молоко в винные бокалы. Только Сиерра сидела молча, с понимающим видом внимательно наблюдая за Маккензи. Мак давно подозревала, что младшая сестра догадывается о ее истинном отношении к «лучшей подруге».

– Ну? Не хочешь что-нибудь сказать? – спросила мама, подавая Мак тарелку.

– Да, студентка Джульярда, что чувствуешь? – пробасил папа.

Сиерра подняла свой бокал.

– Речь! Речь!