Перезагрузка

– Да, я видел и вас, и вашу обворожительную спутницу, девушку в алом платье.

– Это моя невеста.

– Поздравляю.

– Спасибо. Как вы поняли, я тоже из Питера. В городе и области мы, малышевцы, контролируем ГСМ[6] процентов на пятнадцать. Киришский НПЗ[7] почти весь под нами. А здесь, в Красноводске, есть уникальный нефтеперерабатывающий завод.

– Да, вы правы. Он единственный в Союзе выпускает флотский и топочный мазут 5 и 12.

– Станислав Иванович, уже поздно, поэтому я буду краток. Позже у нас с вами будет возможность пообщаться больше.

Кан чувствовал, что ночной гость все время старается вести странную беседу в своем русле. И он решил следовать его направлению.

– В беседе с министром, – продолжал гость, – вы убедитесь, что я тут играю не последнюю роль.

– А как вы это докажете, господин Бекетов?

Их разговор прервал стук в дверь. Бекетов взглянул на свои часы «Rolex» и процедил сквозь зубы:

– Похоже, это ваш Николай Васильевич Павлов пожаловали. Видимо, не смог уговорить Гульбахор.

Действительно, на пороге стоял Павлов со всклокоченными волосами и развязанным галстуком. Чуть заметно покачиваясь, он прошел в гостиную. Увидев Бекетова, ничуть не удивился и только, грузно садясь в кресло напротив него, произнес:

– А вот и наш сосед по авиарейсу, – и протянул руку Бекетову. – Павлов Николай Васильевич.

Бекетов в ответ руки не подал, а только взглянул на него с плохо скрываемым презрением.

– Мы ведь с вами уже знакомы.

– Да? Видимо, я забыл.

Кан с удивлением посмотрел на своего заместителя, но тот уже заснул. Бекетов поднялся с кресла.

– Завтра в разговоре с вами министр сам предложит маршрут транспортировки сырья: Азов – Черное море, с финансированием через питерскую фирму. Он даст вам номер телефона. Это будет мой номер. Вот этот, – Бекетов протянул визитную карточку и направился к двери. Уже в коридоре он повернулся и продолжил: – По ремонту и аренде кораблей Абдурахманов имеет предложения от нескольких фирм Союза, но я постараюсь, чтобы именно вы выиграли тендер.

– Собственно, почему вы помогаете нам?

– Я помогаю лично вам, Станислав Иванович… Мы еще встретимся с вами до вашего отъезда. А теперь извините, мне пора. Спокойной ночи.

С этими словами Бекетов скрылся в полумраке коридора. Кан вернулся в комнату. Там в кресле спал или делал вид, что спит, Павлов.

– Василич! Давай, иди к себе! – начал расталкивать его Кан. – Нам работать с самого утра!

* * *

Завтрак был накрыт на первом этаже. Стол с мясными блюдами, местный сыр с молоком и непременные свежие лепешки, запах которых сразу вызвал в памяти Кана множество воспоминаний. В Средней Азии такие лепешки называются «патыр». Хозяйка замешивает крутое тесто из белой муки, теплого молока и соли. На столе, щедро посыпанном мукой, она раскатывает это тесто в огромный круг – такой тонкий, что сквозь него просвечивает стол. Она намазывает этот круг растопленным овечьим жиром и принимается раскатывать следующий, который накладывает на первый и тоже промазывает жиром. В результате получается лепешка в восемь-десять слоев. К этому времени тандыр[8] уже раскален: саксаул в нем весь прогорел, и остались только угли.

Саксаул – дерево Аллаха. Повсюду в пустыне вы можете встретить эти кустарники с плоскими переплетенными стволами. Корни саксаула в отчаянных поисках воды уходят на десятки метров вглубь песка. Самое удивительное, что этот кустарник тонет в воде: такую он имеет плотность!

Хозяйка обливает стенки тандыра водой, пар с шумом выходит наружу с верхним жаром. Тандыр после водяной обработки готов к принятию теста. Лепешку укладывают на матерчатый круг и набивают на ней десятками игл нехитрый национальный узор. Это делается не только для красоты лепешки. Во время запекания из дырочек выходит влага, и тесто поднимается от жара. Лепешки располагают на горячих стенках тандыра, и уже через несколько минут хозяйка достает из печки свежий ароматный патыр.

По старой традиции, если в семье рождался сын, его отец кинжалом прибивал к ковру на стене патыр. В день свадьбы сына этот патыр снимали со стены, сдували с него пыль и опускали в горячее молоко. Удивительная лепешка вновь приобретала мягкость и аромат, будто свежеиспеченная! После завтрака все были приглашены к министру в кабинет. Абдурахманов, посверкивая очками в золотой оправе, вышел из-за стола и направился приветствовать вошедших. Его чуть раскачивающаяся походка выдавала в нем бывшего профессионального борца. На нем был белый китель, на погонах одна широкая полоса и два средних просвета. На груди знак капитана дальнего плавания.

– Я слышал, что вы долгое время провели в Чили, – обратился он к Кану, после того как все расселись.

– Точнее – в Перу и Аргентине. Это последнее место моей службы, Шавкет Мухамедович.

– Вам можно только позавидовать! А я вот только Каспий и Черное море исходил, да еще недолго служил на Кубе. Ну что же, давайте попробуем чай!

– Спасибо, можно и чай, – сказал Кан. – На Востоке с чая начинается любая беседа.

– Вы хорошо знаете наши обычаи! – министр разливал чай в пиалы с национальным орнаментом.