Перевороты

Куба, крупнейший остров в Карибском море и последний бастион того, что когда-то являлось огромной Испанской империей на Американском континенте, во второй половине девятнадцатого века была охвачена волнениями. Повстанцы целое десятилетие сражались за независимость. Война закончилась в 1878 году так ни к чему и не приведшим перемирием, и бои продолжались еще два следующих года. Третий раз конфликт вспыхнул в 1895 году. За ним стоял невероятно одаренный адвокат, дипломат, поэт и очеркист Хосе Марти. Из ссылки в Нью-Йорке он ухитрится объединить множество группировок и на Кубе, и среди диаспоры. Его успех побудил известных командиров первой войны, Максимо Гомеса и Антонио Масео, вернуться к борьбе. Тщательно спланировав действия, они втроем высадились на острове весной 1895 года и подняли очередное восстание. Марти, настаивавший, что должен вести колонну солдат, был убит в одной из первых стычек. Товарищи повесили его последнее, незаконченное письмо на доске в лагере повстанцев: Марти побуждал собратьев не только освободить страну от гнета Испании, но и «не позволить Соединенным Штатам подмять под себя Вест-Индию и ударить всей этой массой по землям нашей Америки».

Армия повстанцев упрямо продвигалась вперед, и испанский генерал, Валериано Вейлер, применил радикальные меры. Он приказал своим войскам согнать огромное количество кубинцев в концентрационные лагеря, где погибли тысячи, и объявил значительную часть сельской местности зоной свободного огня. В ответ повстанцы жгли фермы, вырезали скот и разрушали сахарные заводы. Вскоре множество кубинцев, оголодав, обозлились и еще яростнее выступили за независимость.

Весной 1897 года Уильям Маккинли, республиканец, которого поддерживал среднезападный деловой мир, сменил антиимпериалиста и демократа Гровера Кливленда на посту президента США. Как и большинство американцев, Маккинли давно считал, что испанская власть душит Кубу. Однако кубинцы у руля своей страны не устраивали его еще больше. Он опасался, что независимая Куба станет слишком самоуверенной и не подчинится влиянию Вашингтона.

Волновался Маккинли не зря. Лидеры повстанцев обещали провести широкие социальные реформы, начиная с перераспределения земли. Это поселило страх в сердцах американских предпринимателей, которые вложили в остров более пятидесяти миллионов долларов. В начале 1898 года Маккинли припугнул обе стороны конфликта. Он приказал броненосному крейсеру «Мэн» отплыть в сторону Гаваны. Официально это считалось «дружеским визитом», но на Кубе объяснению никто не поверил. Было ясно, что таким образом Америка демонстрирует твердое намерение контролировать события в Вест-Индии. Три недели крейсер мирно простоял на якоре в порту Гаваны. Затем, вечером пятнадцатого февраля, мощнейший взрыв разнес корабль на куски. Погибло более двухсот пятидесяти моряков. Известие о катастрофе потрясло Америку. Во взрыве обвиняли испанцев, и когда военно-морской флот сообщил в докладе о «внешнем взрыве», предположения перешли в уверенность.

Многие американцы и без того страстно ненавидели испанский колониализм и с долей романтики думали об идее «Куба либре», свободной Кубы. Их чувства подогрела череда сенсационных газетных материалов, которые вместе представляют собой один из самых позорных эпизодов из истории американской прессы. Уильям Рэндольф Херст, владелец «New York Journal», наряду с вереницей других газет по всей стране месяцами привлекал читателей открытыми обличениями испанских колонизаторов. Как бесчисленное количество желавших направить США на тропу войны, Херст знал, что должен отыскать злодея, на которого обрушится общественный гнев. Королю Испании на тот момент было всего четырнадцать, а регентом выступала его мать, австрийская принцесса, так что приходилось искать дальше. В итоге Херст выбрал Вейлера и опубликовал несколько леденящих кровь статей, которые превратили генерала в олицетворение зла.

«Вейлер – зверь, разрушитель асьенд, любитель надругаться над женщинами… безжалостный холодный уничтожитель, – сообщалось в подобной заметке. – Ничто не в состоянии удержать его развратный животный мозг от буйных фантазий о новых пытках и гнусных кровавых разгулах».

Как только Херст услышал о потонувшем «Мэне», он осознал – это великолепная возможность. Он неделями публиковал лживые сенсации, фальшивые интервью с безымянными правительственными источниками и заявления, что крейсер «предательски потопили» и его «разломила пополам тайная дьявольская машина врага».

Через месяц ежедневный тираж газеты Херста удвоился. Другие печатники подхватили эту волну безумия, чем довели американцев чуть ли не до массовой истерии.

При таком накале страстей в стране Маккинли мог легко отклонить повторные предложения испанского премьер-министра, Пракседеса Сагасты, о мирном разрешении кубинского конфликта.