ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ

Единственная проблема – богаты были жители местечка, жалко им было бросать нажитое на разграбление. Начинают они собираться, грузить имущество на подводы, запрягать лошадей. Старец их торопит. Они поддакивают, но сборов не бросают. Не прошло и нескольких часов, как они всё собрали, да местечко-то уже полностью окружено так, что никому не выйти. Погромщики режут, насилуют на глазах у старца, рядом с ним. И вот тут он осознаёт, что полностью провалился: Творец послал его спасти этих людей, а он, жалкий человек, не смог! И он захотел, чтобы его тоже убили. Но он словно завороженный, погромщики убивают всех, но его не трогают.

И вот, когда они уходят, он забирает с собой единственного спасшегося маленького мальчика и учит его Торе, но живёт со скорбью в душе, с чувством, что он провалился.

Как помочь вспоминающей такие вещи девушке?

Идея пришла мне из упоминавшейся книги Дж. Виттона «Жизнь между Жизнью» (обратите внимание на предлог между в названии – именно между Жизнью, а не «Жизнь до Жизни»). Заключается эта идея в том, что можно регрессировать человека в промежуток между жизнями, когда душа вне тела и происходит суд за сделанное в предыдущей жизни и планируется, что будет в следующей жизни. Я предложил девушке дойти до конца жизни старца, посмотреть, как он умер. И она уподобляает его смерть переходу из комнаты в комнату. Дело в том, что праведник знает о существовании духовных миров настолько хорошо, что для него перейти из одного мира в другой – всё равно что перейти в соседнюю комнату.

Что же произошло с душой дальше? Девушка описывает свет, ощущение подъёма. И вот из этого света голос говорит: «Ты провалился». Душа понимает, что этот голос – проявление Творца, и отвечает: «Да, я действительно провалился». Но вновь звучит: «Нет, ты не понимаешь, ГДЕ ты провалился, КАК ты провалился!»

И тут девушка от удивления буквально присвистнула. Спрашиваю, в чём дело, а она отвечает: «Душе старца показывают, где находятся души людей, что погибли при погроме». Оказывается, они поднялись так высоко, как не могла даже предполагать душа старца. Даже души детей, которые почти ничего не успели сделать, там. А Творец говорит: «А что ты думал? Ведь эти люди умерли, совершив кидуш Ґа-Шем (освящая Имя Всевышнего)! Как ты думаешь, что с ними произошло? У них был выбор: уйти, бросив всё, послушать тебя. Так бы ты поднялся на более высокий уровень, и они бы тоже. Всё пошло бы по-другому. Но они не ушли и таким образом искупили свою прежнюю вину.»

(Поясню в скобках. Девушка не знала, что еврейская традиция говорит, что, если человек потерял всё имущество, это равносильно тому, что он умер. Фактически, было сказано, что если бы они ушли без имущества, нищими, то, признав свою неправоту, они тем самым искупили совершённый проступок и сохранили бы жизнь, однако поскольку они не ушли, то им пришлось пройти, к сожалению, через смерть, но в результате они исправили то, что должны были исправить.)

И голос продолжает: «Ты провалился в том, что не доверял Мне достаточно. Не должен был ты, обладая такими знаниями, которые ты имел обо Мне, ходить таким понурым. Ты должен был понять, что хоть и не удалось тебе в тот момент помочь им, но всё равно в конце концов всё будет хорошо. Вот в чём ты провалился. И поэтому тебе придётся вернуться и понять это в новой жизни».

Ясно, что человек, который открыл для себя такое и понял, где был блок между ним и Творцом, пойдёт очень быстро учиться и восстанавливать отношения, что были у него с Творцом.

Другой подобный случай.

Человек на вопрос о его чувствах при фокусировке на присутствии Творца ответил: «Ощущение полного отсутствия. Никого нет». Категорично так ответил. И я попросил его сфокусироваться на чувстве, что никого нет, ничего нет, – очень неприятном ощущении. И вдруг он возвращается в средние века. Он – молодая польская еврейка, очень красивая, живущая вместе с родителями в имении у пана-землевладельца. И вот тот положил на неё глаз. Девушка понимает, что просто так это всё не закончится, и убегает. Пан обнаруживает побег, бросается в погоню, догоняет и за длинные волосы тащит её обратно. Когда он тащил её через двор, абсолютно все, включая родителей, понимали, куда и зачем, но никто не помог, никто ничего не сделал. Вот оно жуткое ощущение, что никого нет, никто не поможет. И после того как пан её изнасиловал, она вешается в соседней комнате. Причём она борется с собой – стоит или нет, её мучает чувство омерзения к самой себе…