Перевоплощение

Всегда различались самоубийство и насильственная смерть из-за случайности или во время войны, потому что несчастные случаи и война входят в кармическую судьбу личности. Но самоубийство никоим образом не считается кармическим. Это своевольное действие против самого себя. Было замечено, что сложности современной цивилизации усилили тенденцию к самоубийству. Мужчины и женщины, у которых не было сил, мужества или проницательности, чтобы жить хорошо, надеялись забыться за роковой чертой. Люди, верящие в перевоплощение, крайне редко прибегают к самоубийству, и если это все же происходит, то причиной служит противоречие в религиозных убеждениях, как случается в Японии, где харакири, или почетная смерть, является следствием местного синтоизма, а не ввезенного буддизма.

Среднего современного человека, совершающего самоубийство, склоняет к нему либо скука материальной жизни, либо страх перед последствиями его поведения. В обоих случаях безопасность, которую ищут за гробом, совершенно не оправдывает ожиданий, и единственным результатом становится плохая карма. Самым обычным кармическим следствием самоубийства становится смерть будущей личности при таких условиях, при которых желание жить будет наиболее сильным. Избавиться от неполноценности можно только через самосовершенствование.

Религиозно-философские системы единодушно считали самоубийство грехом, уничтожающим того, кто его совершает, в глазах живущих. Довольно бесполезный закон против самоубийства, существующий тем не менее во многих странах, не дает никаких результатов, поскольку нет способа догнать покидающую этот мир личность. Духовное образование, а вовсе не законодательство должно избавить от склонности к самоубийству тех, кто боится жить.

Согласно эзотерическим традициям, индивидуум, совершающий самоубийство, впадает в состояние, когда он ни жив, ни мертв. В пьесе «Покидающие родной дом» двух самоубийц называют «полупутниками». Они не могут вернуться назад и не могут продолжать путь. Были грубо нарушены законы кармы, а этот закон действует как в невидимых мирах, так и на видимом плане.

Самоубийца должен томиться на середине пути «между небом и землей», пока не истечет время, которое, судя по его образу жизни, должно было стать вероятной продолжительностью его нормальной жизни. Так как события, которые произошли бы при обычном течении жизни, уже не смогут произойти после совершения самоубийства, то годы, в течение которых личность будет оставаться «полупутником», пропадают даром с точки зрения эволюционного процесса. Смысл этого заключается в сокращении посмертного состояния личности, если только самоубийство не совершается в очень преклонном возрасте. Посмертное сознание юного студента университета, кончающего с собой от скуки, вызываемой у него миром, частью которого он является, сравнительно невелико. Он не развил ни своих эмоций, ни своих мыслей до уровня зрелости и останется связанным с землей до того времени, когда его должна была постигнуть естественная смерть, а затем его личность быстро разрушится, так как вероятность передачи сущности рационального опыта очень мала.

Тем не менее психический токсин самоубийства проникает в ткань сущности и отражается на нормальности следующей личности.

Самоубийство, конечно, не оказывает долговременного влияния на эволюцию духовной сущности. Оно представляет собой всего лишь инцидент, противоречащий закону природы и вызывающий поэтому мощную кармическую реакцию в течение ограниченного периода времени.

В случае с Сократом, выпившим ядовитое зелье из цикуты, обстоятельства, с физической точки зрения, не слишком отличаются от самоубийства. На самом деле Сократа освободили бы после уплаты небольшого штрафа, который его друзья с радостью готовы были заплатить. Платон, бывший человеком отнюдь небедным, всячески пытался уговорить Сократа продолжать жить. Однако великий скептик заявил, что, заплатив штраф, признает свою вину, а признав вину, скомпрометирует идеалы, гораздо более важные, чем жизнь; он осквернил бы не только высочайшие идеалы философии, но и бросил бы тень на богов. Поэтому он выбрал смерть и был казнен по закону своего времени.

Греческий философ не расценил бы это как самоубийство потому, что мотив был совершенно неличный и еще потому, что он поступил так, чтобы защитить самое священное из всех установлений человечества — совокупность знаний. Однако, если бы у него были личные мотивы, то ему, вероятно, не нашлось бы места в памяти греков.

То же отношение сложилось и к мученичеству, например, к казни христиан при некоторых римских императорах за то, что они отказывались отречься от своей веры. Приняв языческую религию, они сохранили бы жизнь, а отказавшись от нее — умерли. Следовательно, выбор между жизнью и смертью оставался за ними. Но поскольку этот выбор затрагивал их духовные убеждения, и они предпочли умереть, но не изменить истине, насколько она была им известна, то ни природа, ни человек не заклеймили их как самоубийц.