Перевод : ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ "АНЯ В СТРАНЕ ЧУДЕС"

Ей никогда раньше не приходилось бывать на суде, но она кое-что знала о нем по книжкам, и теперь ей было приятно, что она может назвать различные должности присутствующих.

“Это судья, – сказала она про себя, – он в мантии и парике”.

Судьей, кстати сказать, был Король, и так как он надел корону свою на парик (посмотрите на картинку, если хотите знать, как он ухитрился это сделать), то, видимо, ему было чрезвычайно неудобно, а уж как ему это шло – посудите сами.

Рядом с Аней на скамеечке сидела кучка зверьков и птичек.

“Это скамейка присяжников”, – решила она. Слово это она повторила про себя два-три раза с большой гордостью. Еще бы! Немногие девочки ее лет знают столько о суде, сколько она знала. Впрочем, лучше было бы сказать: “скамья присяжных”.

Все двенадцать присяжников деловито писали что-то на грифельных досках.

– Что они делают? – шепотом спросила Аня у Грифа. – Ведь суд еще не начался, записывать нечего.

– Они записывают свои имена, – шепнул в ответ Гриф, – боятся, что забудут их до конца заседания.

– Вот глупые! – громко воскликнула Аня и хотела в возмущеньи добавить что-то, но тут Белый Кролик провозгласил: “Соблюдайте молчанье”, и Король напялил очки и тревожно поглядел кругом, чтобы увидеть, кто говорит.

Аня, стоя за присяжниками, заметила, что все они пишут на своих досках: “Вот глупые!” Крайний не знал, как пишется “глупые”, и обратился к соседу, испуганно хлопая глазами.

“В хорошеньком виде будут у них доски по окончании дела!” – подумала Аня.

У одного из присяжников скрипел карандаш. Переносить это Аня, конечно, не могла, и, улучив минуту, она протянула руку через его плечо и выдернула у него карандаш. Движенье это было настолько быстро, что бедный маленький присяжник (не кто иной, как Яша-Ящерица) никак не мог понять, куда карандаш делся. Он тщетно искал его – и наконец был принужден писать пальцем. А это было ни к чему, так как никакого следа на доске не оставалось.

– Глашатай, прочти обвиненье! – приказал Король.

Тогда Белый Кролик протрубил трижды и, развернув свой пергаментный список, прочел следующее:

Дама Червей для сердечных гостей

В летний день напекла пирожков.

Но пришел Валет, и теперь их нет:

Он – хвать – и был таков!

– Обсудите приговор, – сказал Король, обращаясь к присяжникам.

– Не сейчас, не сейчас! – поспешно перебил Кролик. – Еще есть многое, что нужно до этого сделать.

– Вызови первого свидетеля, – сказал Король. И Белый Кролик трижды протрубил и провозгласил:

– Первый свидетель!

Первым свидетелем оказался Шляпник. Он явился с чашкой чая в одной руке, с куском хлеба в другой и робко заговорил:

– Прошу прощенья у Вашего Величества за то, что я принес это сюда, но дело в том, что я еще не кончил пить чай, когда меня позвали.

– Пора было кончить, – сказал Король. – Когда ты начал?

Тот посмотрел на Мартовского Зайца, который под руку с Соней тоже вошел в зал.

– Четырнадцатого Мартобря, кажется, – ответил он.

– Четырнадцатого, – подтвердил Мартовский Заяц.

– Шестнадцатого, – пробормотал Соня.

– Отметьте, – обратился Король к присяжникам, и те с радостью записали все три ответа один под другим, потом сложили их и вышло: 44 копейки.

– Сними свою шляпу! – сказал Король Шляпнику.

– Это не моя, – ответил Шляпник.

– Украл! – воскликнул Король, и присяжники мгновенно отметили это.

– Я шляпы держу для продажи, – добавил Шляпник в виде объяснения. – Своих у меня вовсе нет. Я – шляпник.

Тут Королева надела очки и стала в упор смотреть на свидетеля, который побледнел и заерзал.

– Дай свои показанья, – сказал Король, – и не ерзай, а то я прикажу казнить тебя тут же.

Это не очень подбодрило Шляпника. Он продолжал переступать с ноги на ногу, тревожно поглядывая на Королеву. В своем смущеньи он откусил большой кусок чашки вместо хлеба.

В ту же минуту Аню охватило странное ощущенье, которое сначала ее очень озадачило. И вдруг она поняла, в чем дело: она снова начала расти. Ей пришло в голову, что лучше покинуть зал, но потом она решила остаться, пока хватит места.

– Ух, Вы меня совсем придавили, – пробурчал Соня, сидящий рядом с ней. – Я еле могу дышать.

– Не моя вина, – кротко ответила Аня. – Я, видите ли, расту.

– Вы не имеете права расти здесь, – сказал Соня.

– Ерунда! – перебила Аня, набравшись смелости. – Вы небось тоже растете.

– Да, но разумным образом, – возразил Соня, – не раздуваюсь, как Вы.

И он сердито встал и перешел на другой конец залы.

Все это время Королева не переставала глазеть на Шляпника, и вдруг она сказала, обращаясь к одному из стражников:

– Принеси-ка мне список певцов, выступавших на последнем концерте. Шляпник так задрожал, что скинул оба башмака.

– Дай свои показанья, – грозно повторил Король, – иначе будешь казнен, несмотря на твое волненье.

– Я бедный человек, Ваше Величество, – залепетал Шляпник. – Только что я начал пить чай, а тут хлеб, так сказать, тоньше делается, да и в голове стало сыро.

– Можно обойтись без сыра, – перебил Король.

– А тут стало еще сырее, так сказать, – продолжал Шляпник, заикаясь.

– Ну и скажи так! – крикнул Король. – За дурака, что ли, ты меня принимаешь!