Перевод : ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ "АНЯ В СТРАНЕ ЧУДЕС"

– Конечно, нет! – воскликнула Аня.

– Ну так ваша школа была не такая хорошая, как наша, – сказала Чепупаха с видом огромного облегченья. – У нас, видите ли, на листке с отметками стояло между прочими предметами и “поведенье”.

– И Вы прошли это? – спросила Аня.

– Плата за этот предмет была особая, слишком дорогая для меня, – вздохнула Чепупаха. – Я проходила только обычный курс.

– Чему же Вы учились? – полюбопытствовала Аня.

– Сперва, конечно, – чесать и питать. Затем были четыре правила арифметики: служенье, выметанье, уморженье и пиленье.

– Я никогда не слышала об уморженьи, – робко сказала Аня. – Что это такое?

Гриф удивленно поднял лапы к небу.

– Крота можно укротить? – спросил он.

– Да… как будто можно, – ответила Аня неуверенно.

– Ну так, значит, и моржа можно уморжить, – продолжал Гриф. – Если Вы этого не понимаете, Вы просто дурочка.

Аня почувствовала, что лучше переменить разговор. Она снова обратилась к Чепупахе:

– Какие же еще у вас были предметы?

– Много еще, – ответила та. – Была, например, лукомория, древняя и новая, затем – арфография (это мы учились на арфе играть), затем делали мы гимнастику. Самое трудное было – язвительное наклонение.

– На что это было похоже? – спросила Аня.

– Я не могу сама показать, – сказала Чепупаха. – Суставы мои утратили свою гибкость. А Гриф никогда этому не учился.

– Некогда было, – сказал Гриф. – Я ходил к другому учителю – к Карпу Карповичу.

– Я никогда у него не училась, – вздохнула Чепупаха. – Он, говорят, преподавал Ангельский язык.

– Именно так, именно так, – проговорил Гриф, в свою очередь вздохнув. И оба зверя закрылись лапками.

– А сколько в день у вас было уроков? – спросила Аня, спеша переменить разговор.

– У нас были не уроки, а укоры, – ответила Чепупаха. – Десять укоров первый день, девять – в следующий и так далее.

– Какое странное распределенье! – воскликнула Аня.

– Поэтому они и назывались укорами – укорачивались, понимаете? – заметил Гриф.

Аня подумала над этим. Потом сказала:

– Значит, одиннадцатый день был свободный?

– Разумеется, – ответила Чепупаха.

– А как же вы делали потом, в двенадцатый день? – с любопытством спросила Аня.

– Ну, довольно об этом! – решительным тоном перебил Гриф. – Расскажи ей теперь о своих играх.

ГЛАВА 10

ОМАРОВАЯ КАДРИЛЬ

Чепупаха глубоко вздохнула и плавником стерла слезу. Она посмотрела на Аню и попыталась говорить, но в продолжение двух-трех минут ее душили рыданья.

– Совсем будто костью подавилась! – заметил Гриф, принимаясь ее трясти и хлопать по спине. Наконец к Чепупахе вернулся голос. И, обливаясь слезами, она стала рассказывать.

– Может быть, Вы никогда не жили на дне моря (“Не жила”, – сказала Аня) и, может быть, Вас никогда даже не представляли Омару. (Аня начала было: “Я как-то попроб…” – но осеклась к сказала: “Нет, никогда!”) Поэтому Вы просто не можете себе вообразить, что это за чудесная штука – Омаровая Кадриль.

– Да, никак не могу, – ответила Аня. – Скажите, что это за танец?

– Очень просто, – заметил Гриф. – Вы, значит, сперва становитесь в ряд на морском берегу…

– В два ряда! – крикнула Чепупаха. – Моржи, черепахи и так далее. Затем, очистив место от медуз (“Это берет некоторое время”, – вставил Гриф), вы делаете два шага вперед…

– Под руку с омаром, – крикнул Гриф.

– Конечно, – сказала Чепупаха.

– Два шага вперед, кланяетесь, меняетесь омарами и назад в том же порядке, – продолжал Гриф.

– Затем, знаете, – сказала Чепупаха, – вы закидываете…

– Омаров, – крикнул Гриф, высоко подпрыгнув.

– Как можно дальше в море…

– Плаваете за ними, – взревел Гриф.

– Вертитесь кувырком в море, – взвизгнула Чепупаха, неистово скача.

– Меняетесь омарами опять, – грянул Гриф.

– И назад к берегу – и это первая фигура, – сказала Чепупаха упавшим голосом, и оба зверя, все время прыгавшие как сумасшедшие, сели опять очень печально и тихо и взглянули на Аню.

– Это, должно быть, весьма красивый танец, – робко проговорила Аня.

– Хотели ли бы вы посмотреть? – спросила Чепупаха.

– С большим удовольствием, – сказала Аня.

– Иди, давай попробуем первую фигуру, – обратилась Чепупаха к Грифу. – Мы ведь можем обойтись без омаров. Кто будет петь?

– Ты пой, – сказал Гриф. – Я не помню слов.

И вот они начали торжественно плясать вокруг Ани, изредка наступая ей на ноги, когда подходили слишком близко, и отбивая такт огромными лапами, между тем как Чепупаха пела очень медленно и уныло: